1. Шишига или как я стихи писала
Терпенье и труд всё перетрут в мук`у, иногда преобразовав мук`у в м`уку творчества.
Такое «сильно глубокомысленное измышление» посетило меня недавно, когда я неожиданно для себя начала рифмоплётствовать.
Вообще прежде я этим никогда не страдала.
Писала сочинения в школе, рефераты и диплом в ВУЗе, переводила научные, глубокие и высокие статьи и обзоры для лаборатории сверхпроводимости при Институте ХимФизики АН СССР…
Но всё это только и исключительно прозой. Как-то мне не приходило в голову изложить пушкинской строфой что «берём спечённую в тигле керамическую таблетку и мелкодисперсно растираем её в фарфоровой ступке…». Нет, ну может быть чего бы и вышло, но только с явной потерей научного смысла, а это вряд ли допустимо…
Поэтому я оказалась так удивлена, когда столько лет спустя, пройдя все круги производственного ада, вдруг наткнулась внутри своей головы на… рифмы! Вот неожиданность!
Зацепив одну за другую крючком как макроме я связала… стишок!
Потом другой, третий.
Темы невежливо толклись в моей голове, как на базаре, требовали первоочерёдности изложения. Пытаясь проскочить в узкую дверь сознания, застревали некрасивым комом. И частенько первой протиснуться наружу удавалось не лучшей, но самой шустрой.
Оглядываясь назад на былое и впадая в думы, я начинаю подозревать, что только поставленная однажды в глубоком детстве цель добиться определённого умения и привела меня к рифмоплётству.
Ведь как оно было на самом деле?
Зима.
Какие зимы были тогда на Урале!
Стоит только закрыть глаза, и мороз захватывает дух!
Снег лежит так навечно и окончательно, что лето и зелень кажутся глупой и неуместной небылицей.
Нередко птицы падают с неба, замёрзнув в полёте. Если повезёт, если вовремя её прихватишь домой к батарее, то она оживёт. Но чаще – с детской слезой глядишь, как позёмка заметает жалкие встопорщенные пёрышки.
Однажды наша учительница, Маргарита Александровна, дала нам, третьему классу, задание слепить поделку из шишек. Мы с папой, молодым инженером-механиком, набрали шишек и веточек в лесу рядом с домом. Мой папа стал ловко показывать, как нужно делать, да и увлёкся сам.
– Ты посмотри, вот веточка, похожая на куриную лапу, даже с чешуйками… Вот ещё… Давай это будут ноги! А если эти веточки приделать как руки – как будто человечек машет. На шишигу, на лесовика похож!
Мы сотворили с папой целую живую сценку: как шишиги танцуют, какие у них забавные детки. Даже в загончике им шишечную свинку смастерили.
В порыве вдохновения папка предложил:
– Давай, я сочиню первые строки стиха, а ты закончи.
– Давай!
Папка быстро произнёс:
– Ёлочные человечки,
Вы фантазией из шишек рождены… Давай теперь ты.
Я помню своё серьёзное размышление над заключительными строками, и – выхлоп:
– Ёлочные человечки,
Как много в вас любви!
Ляпнула и сама ощутила некоторую нескладушность…
Отец осёкся, и предложил, отводя глаза в сторону:
– Слушай, а давай на лыжах лучше сходим! По темноте лес, знаешь, как хорош! А сегодня и луна особая! Так близко к Земле Луна бывает очень редко, сегодня её наблюдают все учёные астрономы. Пойдём и мы. Посмотришь и на всю жизнь запомнишь, что видела.
Папка всегда отличался нестандартным подходом к любому вопросу. Но его решения были просто гениальны! Когда он только начинал работать на Уралмаше, то, поглядев на постоянно залепленные грязью ветровые стёкла ЭКГ-1 (огромных экскаваторов), придумал:
