Возникало ли у вас когда-нибудь это необъяснимое чувство вины, притупленное болью от знания, что вы могли что-то изменить, но не сделали этого?
Что в ваших силах было направить реку в нужное русло, туда, где она не принесёт беды, разрушая стихией всё на своём пути?
Что была возможность всё исправить, а теперь вам только и остаётся, что бродить среди руин своей души?
– Эмили, – вырывая меня из омута мыслей, тихо позвала по имени миссис Бэлл, утонченная женщина с черными волосами и проницательным взглядом, направленным прямо в душу из-под роговой оправы очков.
Я сидела в светлом кабинете, слушая монотонное и успокаивающее тиканье часов, стараясь сформулировать ответ на вопросы, заданные психотерапевтом.
«Что привело тебя ко мне? Тебя что-то беспокоит?»
– Да, извините, – я глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в голосе, которая распространилась и на тело. – Я… Мой друг… – голос всё же предательски дрогнул, когда воспоминания о нем ворвались в разум. – Мой друг нуждался в помощи, а я этого не заметила. Не видела этого. И сейчас он… – слезы, которые я так упорно старалась сдерживать, находясь на людях, нашли выход в кабинете психотерапевта.
Озвучивать причину своей боли было в разы больней и тяжелей, чем просто думать о ней. Когда всё лишь в твоей голове, то и эмоции зачастую оказываются заперты там же, но не тогда, когда слова вылетают наружу. Они будто материализуются, превращаясь в тонкий и острый скальпель, который беспощадно вскрывает загноившуюся рану. Приносит ли это исцеление или ничего кроме потока новой боли?
– По твоему другу было заметно, что он нуждается в помощи? – миссис Бэлл принялась делать какие-то заметки в блокноте, лежащем на её коленях.
– Но разве друг не должен видеть чуточку больше, чем остальные окружающие? Разве он не должен видеть, когда тебе плохо и нужна помощь?
– Я спрошу иначе, Эмили. Ты предполагала, что с твоим другом может случиться нечто подобное? – миссис Бэлл положила ручку поверх блокнота и внимательно посмотрела на меня.
Предполагала ли я?
– Нет… Он всегда был таким… Я никогда не знала, что творится в его голове. С самого детства было так, – сцепив руки в замок, я наблюдала как от степени надавливания местами белеет кожа пальцев, лишаясь кровотока. Это немного отвлекло от боли, которая разрасталась в сердце. Не думала, что с эмоциями может быть настолько сложно справиться. Особенно если они наполнены грустью и негативом. Что они могут причинять такую боль, которая кажется физической.
– Расскажи мне подробнее о твоём друге и обо всем, что случилось.
Мой взгляд взметнулся к лицу женщины, ища там правильный ответ. Была ли я готова озвучить вслух то, о чем даже думать и вспоминать боялась?
– Если сейчас для тебя это сложно, можем продолжить в другой раз, – голос миссис Бэлл был мягким и успокаивающим, а взгляд добрым, не имеющим ни единого намека на осуждение, отчего захотелось рассказать ей все прямо сейчас.
Глубоко вздохнув, вновь опустила взгляд на сцепленные руки. И начала свой рассказ.
– Мы были знакомы с самого детства. Практически десять лет…
