Я начинаю повесть эту.
Уже созревшая душа
Её представить хочет свету.
…Начну рассказ свой не спеша.
Когда-то летнею порою
Средь тихо гаснущих небес,
Светя на весь окрестный лес,
Луна взошла, ну впрямь звездою.
Везли мальчишку в интернат
В то время – татей предночное —
Решенье матери такое:
Он «трудным» был, как говорят.
У Степы было увлеченье – Футбол.
Игре всегда он рад.
Конечно, станет облегченьем
Подростка сдать в спортинтернат.
Маманя с именем Кристина
Всегда из всех своих детей
Ругала младшенького. Ей
Вот из-за этого дерзил он.
Так! Стёпу в Харьков привезли.
Он не хотел от мамы ехать,
Хоть и не чувствовал потехи,
Таков суровый реализм!
Вот он стоит со взглядом кротким.
И все его тогда слова
Лишь «мама» выразились чётко.
И он не вырвался едва
Из рук чужих. И в чуткой, детской,
Неопытной душе печаль
Возникла. Вам, конечно, жаль
Его! Но он не в плен немецкий
Попал, хоть в интернате строг
Порядок. Стёпе дали койку
С бельём постельным. Был он бойким,
Дружить со многими не мог.
И жили, словно по уставу,
Не встанешь рано – будешь пол
Мыть. Здесь кормили их на славу!
Да! Был востребован футбол.
Куренье было под запретом.
А как же им без сигарет?
И не страшил ребят запрет,
Кормили табаком за это.
Так от зари и до зари
Дни в интернате протекали.
Ребята плохо ночью спали —
Зудели звонко комары.
Жизнь, словно острый соус «чили»,
Воспитывали строго их.
И здесь футболу их учили.
Для Стёпы был то лучший миг.
Одним ненастным синим утром
К Степану сажень подошёл.
«Давай вставай! Ты спишь, как вол!» —
И дал под глаз – и перламутром
Заплыл глаз. Бедненький Степан
С кровати бух! Как центрифуга,
Крутнулась комната. C испугу
Закрыл лицо. В глазах – туман.
Он стал вставать, как будто в чумке,
Изобразили боль уста,
И руки задрожали, чухнул
Он к умывальнику и стал
Глаз промывать отёкший, синий;
«Ай, – думает Степан, – попал
В проблемы!» Инвентарь он взял
И пол с досадою мыл сильной.
Однажды пареньков двоих
Заметили за туалетом:
У каждого по сигарете.
Попались все! Поймали их.
Дружки решили, если спросят:
Курить, мол, будешь? – скажут все,
Что будут потому, что бросить
Курить заставят насовсем.
Спросили первого: «Ты будешь
Курить еще?» И он кивнул.
«Ешь сигарету!» – Он глотнул
Табак. «А ты, Степан, закуришь?»
– Да! – «Что? Почувствовал взрослей
Себя?» – Он съел табак. И каждый
Давился им, а нет – то нажил
Себе проблем бы от друзей.
Степану жить здесь надоело.
Он по родне затосковал.
Хотел к друзьям. Болело тело.
Очей слезилась синева!
И вот Степан побег задумал,
Тонул в желаниях простых.
Он убежал. И след простыл
За интернатом тем угрюмым.
И под киоском каждым спать
Пришлось. И милиционерам
Директор позвонил, чтоб меры
Те приняли дитё искать.
Вернули. Но когда засветит
Луна, вновь совершит побег.
И совершил. Ох, эти дети!
И Стёпе засиял успех.
Попал на волю! Неужели!
Но всё ж дошел в своё село.
Встречала с руганью его
Мать…
Годы быстро прошумели.
Он вырос. Стал в футбол играть,
Его забрал уже и тренер;
Степан здесь проявил уменье.
Решил он футболистом стать.
Ему лет было восемнадцать.
Бежал с утра на стадион,
Зарядку делал, отжимался…
Ходил еще и в школу он.
Да вот беда! Ведь он водился
После занятий с цыганвой.
Он среди них был, словно свой.
И хитрым стал он, как лисица;
И «погоняло» вот как раз
Они Степану-хулигану
Там дали. Он привык к цыганам,
А «погоняло» Стёпы – «Ас!»
А знаете за что Степана
Прозвали так? Он вором был,
Он вещь и перед носом стянет,
Он «мастером воров» прослыл.
И уважать цыгане стали
Его. Но бросил наш Степан
Ту шайку дикую цыган,
Остепенился Стёпа малость.
Экзамены вот в школе. Сдать
Степану главные предметы
Положено. Теперь билеты
Стал изучать он. Вот беда!
От «фонаря» Степан учился,
Одну «историю» он знал,
Над остальными, как ни бился
Предметами – тупой финал!
Как сдал он «химию»! Все тучи
Сошлись! «Четыре» получил
За то, что в классе пол помыл.
О! Как «химичку» он замучил!
«Историю» нормально сдал.
Задачи «алгебры» – как руны!
Степану разобраться трудно,
Да! С «математикой» беда!
И Аполлон – Олимпа житель
Чуть сам не получил инфаркт!
Прошу вас, боги, вы простите
Его! Примите этот факт!
И «русский» он не без комедий
Сдал. Вроде всё. «О, Боже мой!»
Нет, Стёпа! Впереди большой
Экзамен жизни – твой последний!
Чрез год – служебная пора.
И будет он служить в Морфлоте,
Не будет ли на первой ноте
Он? Или на плечах гора
Проблем возникнет? Мутным взглядом
Посмотрит он, тогда как раз
