Глава 1. Культурный отдых
Факелы, воткнутые в медные, позеленевшие от времени кольца, чадили, готовые погаснуть. Но не погаснут – Малиновым Старцам как раз и нужен этот полусвет-полумрак. Положено по правилам Ритуала Дознания.
Впрочем, они не возлагают особых надежд на заклинания. Есть у них и более действенные средства – вот они, разложены на оцинкованном столе. А вдали уже разогревается чугунная жаровня… И пляшут на сырых стенах странные, изломанные тени.
Если исхитриться, можно увидеть и самих Старцев. Те думают, будто до меня доносятся лишь их усиленные воронкой голоса. О том, что нас учили внешнему зрению, дознаватели не в курсе. Впрочем, что мне с того – всё равно огнедышащие иглы скоро поднесут к глазам. Что ж, значит, такова Божья воля, надо смириться. В конце концов, и слепые живут… Главное – они не должны узнать, кто из Ближней Свиты дал нам наводку на Магистра. Просто не должны, и всё.
– Ну хоть капля здравого смысла осталась в твоих мозгах, юноша? – вновь затянул свою нудную волынку Старец-допросчик. – Из этих стен тебе не выйти, и ты знаешь это. О другом подумай – легко ли ты отплывёшь в странствие. Увы, ты сам не оставляешь нам выбора. А у нас богатая практика.
Я знал. Но знал и то, что Старцам не хватит времени, меня уже три дня как ищут, а за три дня наше Управление способно горы ввергнуть в морскую пучину. Да, Старцы это понимают. Значит, удовлетворятся истекающей из меня болью. Зарядят биоэнергией свои живые батареи. У Старцев все идёт впрок. Но про Магистра-то они в любом случае не узнают. Недаром нас так долго учили технике забывания.
Мои шансы нулевые. И надо же было так наивно купиться на перехваченную Ярцевым шифровку… Вот и виси теперь нагишом на холодной гранитной стенке. А вырвать руки из намертво вделанных в сырой камень колец – не в человеческих силах. И всё же… Безумная, вопреки всякой логике надежда почему-то не оставляла меня. Надежда… Она умирает последней. Тем страшнее её агония. Но лучше так, лучше безумие, чем дурная, ватная покорность. И я отчаянно, понимая, что всё уже зря, рванулся.
Вагон дёрнуло так, что задрожали пыльные стёкла, и свалился с нижней лавки баул моей соседки по купе. Лихо тормозят, ничего не скажешь. Мастера.
Впрочем, это и к лучшему. Пещера Малиновых Старцев – неподходящая тема для сна. Пускай тогда, позапрошлой осенью, всё кончилось хорошо. Пускай Каширинские ребята и подоспели вовремя, когда хищное железо уже впивалось мне в рёбра. Неделя реанимации, понятно, не в счёт.
– До чего докатились, а! Им что брёвна, что люди – всё одним цветом, лишь бы получку в зубы, а ездить не научились, – энергично комментировала соседка, исследуя сохранность исполинского чёрного баула. Её муж, суховатый дяденька с рябым лицом, молча достал из-под крышки сиденья чемодан. На супругино ворчание ему было плевать. Привык, должно быть..
Ну, вроде приехали. И хотя это не конечная (после Барсова поезд сворачивает к востоку и тащится до самого Дальногорья), но выходят здесь многие.
Молоденькая проводница сунулась в купе, выложила на столик наши билеты и очень неофициальным голосом пожелала счастливого пути.
Попутчики мои немедленно устремились в коридор, где уже возникло изрядное столпотворение. Едва раскрылись двери – и народ, превращая свою потенциальную энергию в кинетическую, высыпал на растрескавшийся асфальт платформы. Малость переждав, вылез из душной утробы вагона и я.
На вокзальной площади фыркали заведенными моторами жёлтые автобусы, люди спешили занять места. Им было куда ехать.
А я стоял на опустевшей, дымящейся от зноя платформе, с брезентовой сумкой через плечо. Куда податься, я пока что и сам не понимал. Впрочем, так даже интереснее. Поглядим, что это такое – уездный город Барсов.
– Который час, мужик?
Рядом со мной нарисовалась потёртая личность неопределённого возраста. На глаз ей можно было дать от тридцати до пятидесяти – засаленные космы, серая мышиная кожа, из-под которой перекрученными бечёвками выпирали вздувшиеся вены. Ощутимо несло сивухой.
– Пять часов, – скользнул я взглядом по циферблату.
– А потом?
– А потом будет шесть, – повернувшись, я направился к ступенькам, которыми заканчивалась платформа. Ясное дело, поддерживать разговор не стоило.
– Куда же ты, мужик? – доносилось вслед. – Я же со всей, понимаешь, душой…
Это верно. Душа у нас нараспашку, равно как и двери. Впрочем, последнее нуждается в уточнении. Сейчас мне придётся выяснять, как у них тут в Барсове с гостеприимством? Три дня кантоваться…
Для начала следовало найти гостиницу. Удар, конечно, по бюджету, но отпускные мне выплатили как положено, за день. Да и Александр Михайлович, подписывая вчера мой отпускной лист, буркнул:
– Там делов-то на копейку, за полдня управишься. А остальное время уж как-нибудь. Само собой, в следующем месяце компенсируем тебе дорожные расходы.
Почему-то командировкой эти три дня он оформить не хотел. Были у моего начальника какие-то свои виды.
…Бабка, что торговала крыжовником возле платформы, меня не порадовала. Да, гостиница в городе Барсове несомненно имелась. Чуть ли не с доисторических времён. Другое дело, что была она закрыта по случаю очередного ремонта. Бабка охотно принялась объяснять подробности, но это уже было неинтересно. Купив у неё кулёк желтовато-багровых ягод, я отправился в свободное плавание.
