Октябрь – декабрь 1774 г. от Сошествия
Мелисон (королевство Шиммери)
Если покинуть Лаэм, столицу шиммерийских королей, через северные ворота и двинуться в сторону Пентаго, то под колесами расстелется Белый Тракт – лучшая дорога на Юге, а может, и во всей Империи. Он вымощен шестиугольными плитами песчаника, так плотно подогнанными, что ни одна травинка не пробивается в стыки. Белый Тракт пересекает горы с тем изящным искусством, с каким опытный мужчина завоевывает сердце барышни: огибает слишком острые неровности рельефа, избегает крутых подъемов и резких провалов, идет наверх столь плавно, что впору и вовсе не заметить. Спустя полдня езды остановишься на обочине, спрыгнешь с телеги размять кости – и ахнешь: Лаэм уже остался далеко внизу, и ты глядишь на него с высоты птичьего полета.
К закату второго дня пути в фургоне (либо к концу первого, если верхом) можно достигнуть Малого Перевала. Лошаденки подустанут к тому часу, а время будет самым подходящим для ужина, холодного чая и мягкой постели, потому вполне разумным покажется сделать остановку на ночлег. К услугам тех путников, кто внемлет голосу разума, здесь, на Малом Перевале имеется целая дюжина гостиниц и трактиров разного пошиба, а также конюшня, винный погреб, шляпная, мастерская сапожника и уютный бордельчик «Венок незабудок». Утолив все возможные желания, ты сладко уснешь, а с рассветом продолжишь путь. И не найдется у тебя мотива, чтобы спустя милю свернуть с Белого Тракта на запад по узкой дорожке. Вряд ли ты ее и заметишь – так она завалена осколками камней и так заросла острой жесткой травой, что впору принять за обычный разлом между скал. А если даже заметишь, то какой резон будет тебе – сытому, свежему и целеустремленному – сворачивать с Белого Тракта? И ты продолжишь путь, не узнав того, что двумя милями западнее в укромной долине лежит Мелисон – пригожий городок виноделов.
Люди, живущие там, говорят со смешным горским акцентом, не носят шляп, шевелят губами, когда приходится сложить в уме числа, и никогда никуда не спешат. Лаэмцы считают мелисонцев тугодумами и в голос смеются над ними, если встретят на базаре. По этой причине мелисонцы не любят ни лаэмцев, ни базары. До недавнего времени Мелисоном владел славный барон Монат-Эрлин. Но все три года правления владыки Адриана осень в Шиммери выпадала исключительно солнечной, и виноград набирался излишней сладости. Славный Монат-Эрлин, который терпеть не мог полных женщин и сладких вин, лишился любви к своему владению и выставил его на продажу. Городок Мелисон с прилегающими виноградниками приобрел славный граф Огюст-Римар, Третий из Пяти. Граф совершил покупку только ради дохода, а не для жизни в этакой глуши, и потому отказался купить вместе с городом старое поместье Монат-Эрлинов. Барон продал поместье отдельно, само по себе. Оно было не ахти каким товаром: большой дом в захолустье, подобно слишком ревнивой любовнице, приносит мало удовольствия и много мороки. Потому барон Монат-Эрлин отдал его за скромных четыреста эфесов анонимному покупателю. Рьяный лаэмский делец, бывший посредником при продаже, так измучил барона торгами, что Монат-Эрлин почел за счастье быстро и без вопросов подписать купчую. Строка для имени покупателя осталась пустой, посредник позже сам заполнил ее, выведя: «Славный Хорам Паулина Роберта». Осенью года Северной Вспышки новый владелец въехал в поместье Монат-Эрлинов.
Поначалу к купцу Хораму со свитой в Мелисоне отнеслись настороженно. Чего еще было ждать от жителей маленького городка в укромной долине? Женщины сторонились чужаков, дети глазели издали и чуть что убегали, мужчины говорили с такою обстоятельной вежливостью, за которой ничего внятного нельзя было расслышать. Если чужаки показывались на мелисонском базаре, местные назначали умеренную цену, чтобы не дать повода для спора. Если чужаки заходили в кабачок, завсегдатаи как по команде прекращали сплетничать и принимались обсуждать погоду. Словом, никакой дружбы между обитателями Мелисона и свитой славного Хорама не предвиделось, как, впрочем, и вражды. Однако любопытное обстоятельство переменило ход событий.
Вышло так, что Хорам переезжал в Мелисон не за раз, а в несколько заходов. Первым днем он прибыл всего на двух телегах: в одной помещался сам Хорам, его спутники и три сундука, а в другой – бесформенная куча тряпья да еще громадная плетеная корзина. Ясно было, что для жизни на новом месте этого багажа не хватит. Что такое три сундука на четверых человек? А тряпье это – только на простыни порезать, а корзина – вообще непонятно кому нужна, слишком уж большая. И верно: один из людей Хорама тут же уехал назад в Лаэм, а спустя неделю вернулся на двух телегах с новой поклажей. Но груз этот оказался вовсе не тем, что требуется для жизни. Дюжина сувоев шелка, четыре бухты веревок, непонятный станок с колесом, сосуды с краской – зачем все это, спрашивается? Может, Хорам хочет открыть швейный или красильный цех? Тогда ему нужно испросить разрешения у мелисонских старейшин, иначе совсем никуда не годится! Мастер Корнелий, носящий шарф бургомистра Мелисона, так встревожился от внезапной угрозы своему авторитету, что два дня собирался с духом и на третий сказал Хораму:
