От восторга и страха сердце колотилось как сумасшедшее. Скорее! Скорее! Только бы подальше от монастыря! Шарлотта бежала что было сил, не разбирая пути. Где уж тут было заметить, что дорога, свернув, потянулась вдоль откоса? Споткнувшись о камень, девушка растянулась во весь рост и кубарем покатилась вниз. Может быть, и расшиблась бы насмерть, ударившись о стену, но, к счастью, перед ней росли кусты. Шарлотта запуталась в ветках и отделалась лишь несколькими царапинами. Девушка с трудом села. Голова у нее кружилась, и она никак не могла понять, где очутилась. Огляделась по сторонам – вокруг торчали только голые ветки, зима не оставила на них ни единого листочка. Не так-то легко сообразить, где ты находишься темной февральской ночью, когда на небе ни луны, ни звезд.
Мало того что стояла кромешная тьма, но было еще и тихо – ну просто как в могиле – ни единого шороха. Но тишина обрадовала Шарлотту: хорошее предзнаменование, значит, она оказалась на более далеком расстоянии от монастыря, чем предполагала. Ей-то показалось, что она летела вниз целую вечность… Сбежать Шарлотте, кажется, удалось, вот только где она оказалась? Как разобраться? Неподалеку видна опушка леса, но что это за лес? Шарлотта попыталась собраться с мыслями и сориентироваться…
Стену монастырского сада она преодолела с помощью плюща – его раскидистые ветви свешивались почти до земли. Потом она собиралась выбраться из города узкими пригородными улочками, полевыми тропками дойти до Сены, а там уж по берегу реки, она непременно добралась бы до Прюнуа.
После смерти отца мать Шарлотты сразу же отправила ее в монастырскую школу, и с тех пор она ни разу не покидала стен монастыря. Очень жаль. Теперь ей пришлось отыскивать дорогу по наитию. Жаль, что так темно, было бы чуть-чуть посветлее – ей проще было добраться до намеченной цели.
Девушка сидела на сухой траве среди голых веток – хорошо еще, что давно не было дождя и к ночному холоду не примешивалась сырость, – и старалась осознать случившееся. Ей вдруг показалось, что она заблудилась. Мелькнула страшная мысль: а вдруг монастырь где-то рядом? Кроме деревьев, она не видела абсолютно ничего. Ни единого огонька. Это был плохой признак. Даже если бы она не скатилась со склона, а бежала бы изо всех сил по дороге, то все равно не могла бы убежать настолько далеко, чтобы не видеть огней Сен-Жермена. Этот городок, ставший резиденцией короля, располагался на вершине холма и был виден отовсюду даже ночью с тех пор, как в нем постоянно пребывал королевский двор. «Король-солнце» не терпел темноты. Повсюду, где бы он ни появлялся, царили свет и сияние.
Шарлотта размышляла: может быть, дождаться здесь рассвета и понять наконец, где она находится? Но это было опасно: ее вот-вот могут хватиться, начнут искать, обыщут окрестности… Нет, надо встать и постараться уйти как можно дальше. Шарлотта поднялась на ноги: бежать не получится, слишком кружится голова. Хорошо еще, что ей не холодно, спасибо грубой накидке с капюшоном и плотному суконному платью – форменному одеянию всех учениц монастырской школы. Зато она страшно хотела есть. Аппетит был большим недостатком Шарлотты, он у нее всегда был отменным. Любовь к хорошо приготовленной, вкусной еде пока еще не сказалась на изящной девичьей фигурке, возможно, правда, потому что она всегда вставала из-за стола голодная. Если быть честной, то не она одна. Рацион урсулинок не отличался обилием и разнообразием, и точно так же они кормили своих учениц. Так что Шарлотта постоянно испытывала чувство голода. К тому же сегодня за ужином она вообще не проглотила ни кусочка. Незадолго до вечерней трапезы мать-настоятельница ошеломила ее такими новостями, что она и горошинки не смогла бы проглотить, так перехватило у нее горло. Выпила немного воды – вот и весь ужин. Виктория, подруга Шарлотты, глазам своим не поверила.
– Ты не хочешь есть? – отважилась прошептать она. – Ты что, заболела?
– Нет. Потом объясню.
За столом не полагалось разговаривать, и Шарлотта тут же умолкла, услышав грозное «т-сс!», хотя прекрасно знала, что никакого «потом» не будет. После вечерней трапезы ученицы вместе с монахинями отправлялись в часовню на вечернюю мессу. Сестры после мессы продолжали молиться, а ученицы расходились по спальням, где им тоже строго-настрого запрещалось разговаривать. Но Шарлотте и не хотелось делиться с подругой своими печальными новостями. Когда стали читать «Эту тайну Пресвятую»[1], она вдруг отчетливо поняла – этой ночью она сбежит из монастыря. Внутренний голос твердо сказал ей: или сейчас, или никогда.
Мысль о побеге часто посещала ее. В последний раз она собиралась убежать месяц назад, когда ее несправедливо наказали. Тогда она и разведала путь в сад через кухню и ночью испытала, достаточно ли крепок плющ. Но тогда она не убежала из-за Виктории. Бедняжка только что узнала о гибели на войне своего старшего брата и собиралась чуть ли не руки на себя наложить, надеясь встретиться с обожаемым Жаком на небесах и больше никогда с ним не расставаться. Разве могла Шарлотта оставить ее в такую минуту? За этот месяц Виктория немного пришла в себя, успокоилась, стала повеселее. Зато над Шарлоттой сгустились тучи. Сегодня решалась ее судьба, ее жизнь, ее будущее. Побег ей удался, все шло как нельзя лучше, но вот ведь какая незадача – надо же было ей упасть, скатиться в какие-то кусты и сидеть в них, как куропатка в силках, – растерянной и исцарапанной.
