Я ехал на своём автомобиле медленно и наблюдал за ним. Медленно, потому что впереди меня ехала фура, причём с грузом, а на этом участке обгон был запрещён. Он стоял перед указателем "Кишинёв-11". Это означало, что до столицы оставалось одиннадцать километров. Из-за небольшой скорости успел заметить, как мужчина, глубоко вздохнув, зашагал дальше – в сторону Кишинёва. Был конец июля, время два часа, после полудня стояла невыносимая жара, поэтому можно было понять его вздох. В жару ходить, сами знаете. На вид ему было лет шестьдесят. Сгорбленный, обросший, небритый, в грязной одежде, рваных туфлях… ну бомж бомжом. Хотя, какое я имею право так его называть. И потом, кто знает, сколько он уже времени находится в пути. Ведь о нём я ничего не знаю, а внешний вид ни о чём не говорит. Идёт себе человек, а бомж он или нет моё какое дело, бомж ведь тоже человек. Я не знаю, кто он такой и почему в таком виде оказался здесь – недалеко от столицы. Поэтому и увидел то, что увидел. Кто он такой, как зовут, откуда он идёт – всего этого я не знал. Документы его не смотрел (какое моё дело), если они у него были. Но не проехал и ста метров, как почувствовал, что у меня спустило колесо. Включив правый поворот, свернул на обочину. Выключил зажигание и вышел из машины. Так и есть, правое переднее. Ну что, оставалось только менять, ибо запасное колесо находилось в багажнике в специально отведённом месте. Пока открыл багажник, вытащил домкрат, ключи, запаску, мужчина оказался возле моего авто. Остановился, прикурил окурок, посмотрел на меня, поздоровался и спросил:
– Вижу у вас проблемы, помощь не нужна?
Теперь я видел его близко. Мне показалось, что голос не соответствует его возрасту.
– Вы не волнуйтесь, я просто помогу, деньги просить не буду.
– Как ты, дед, можешь мне помочь в твои-то годы? Нет, спасибо, я уж как-нибудь сам.
Краем рта улыбнувшись, он меня удивил:
– Это я кажусь вам старым, так сказать, на первый взгляд. И вовсе не дед я, недавно только сорок шесть исполнилось. Понимаю, выгляжу старше, да и вид у меня неважный.
Как сорок шесть? Или он мне лапшу на уши вешает, или у меня со зрением не в порядке. Ну ладно, пусть помогает, если хочет:
– Ну хорошо, если есть желание, помогай.
– Нет, Вы отойдите в сторонку, я всё сделаю сам.
Я смотрел на мужика со стороны. За работу взялся он энергично. Бросил окурок, ключами ослабил гайки, потом схватил домкрат. Короче, работал как профессионал, видно в своё время занимался ремонтом машин или работал в автосервисе, а может и водителем, короче, был с техникой знаком. Он поймал мой взгляд и, кажется, догадался, о чём я думаю:
– Я двадцать лет работал водителем, а раньше этих автосервисов не было, поэтому приходилось ремонтировать своими руками. А потом, чтобы заменить колесо не обязательно быть профессионалом.
Больше вопросов я ему не задавал, да и он, видно, неразговорчивым был. Через десять минут колесо было заменено. Убрал инструменты, а проколотое колесо положил на место запаски. Поблагодарив его, я вытащил из кармана двадцать лей (молдавская валюта) и протянул ему. Брать деньги он наотрез отказался:
– Что вы, что вы, я же сказал, что просто помогаю и деньги брать не буду.
Даже если этот человек бомж или кто он там на самом деле, я проникся уважением к этому человеку. Вот ведь простой мужик и, подозреваю, небогатый, а от денег отказывается. Среди богатых таких сейчас редко встретишь. Как я его ни уговаривал, ни за что:
– Хорошо, хорошо, всё-таки я думаю, что каждый труд должен быть оплачен. Хочешь возразить?
Вглядываясь в его глаза, всё-таки подумал, что деньги не помешали бы этому мужику, поэтому своей рукой положил деньги в карман его рубашки.
– И никаких возражений. Знаешь, говорят: дают – бери, бьют – беги.
В этот раз он не сопротивлялся, а просто сказал:
– Вы правильно сказали, каждый труд должен быть оплачен,– и после некоторой паузы, – до свидания и всех вам благ.
Мужчина ещё раз посмотрел на мою машину, погладил её, как бы прощаясь с ней, и двинулся дальше. Смотрел ему вслед и думал. Дал бы ещё денег, но кто знает, на что их потратит. Пропьёт, скорее всего, хотя на алкаша вроде не смахивает. Интересно, откуда и куда он идёт. Сел в машину и, когда поравнялся с ним, спросил:
– Скажи, мил человек, откуда и куда путь держишь, если не секрет, конечно?
– Ну какой же это секрет? Из города Бельцы иду я в Кишинёв. Хочу посмотреть, как живёт столица.
– Ну, тогда садись, я тоже туда еду.
Он ответил, не задумываясь, как будто ждал этого вопроса и приготовил ответ заранее:
– Нет-нет, спасибо, Вы видите в какой я одежде, и, потом, спешить мне некуда, там меня никто не ждёт. Я уж своим ходом, мне спешить некуда. А город никуда не денется, так что ещё раз спасибо вам за заботу, не беспокойтесь, счастливого вам пути.
Жалко стало мужика. Смотрю, вроде не потерянный. Кто знает, что случилось в его жизни, и почему он оказался здесь, недалеко от Кишинёва. Я ехал в своей машине, но почему-то скверно стало на душе. Наверное, лучше бы не встретил на своём пути. Ну дал ему двадцать лей. А что такое двадцать лей сегодня? Буханка хлеба и бутылка воды. Конечно, если у него совсем денег нет, это хоть что-то, и всё же этого мало. Ничего, в городе разберётся со своими проблемами. Может, он сам виноват в том, что с ним случилось. Говорят же: человек сам хозяин своей судьбы. А кстати, с чего я взял, что с ним что-то случилось. Ладно, едем дальше, и да поможет ему Бог.
