Читать онлайн полностью бесплатно Клим Ким - Я понял, кто я. Избранное

Я понял, кто я. Избранное

В сборнике миниатюры и короткие рассказы. Я не писатель, могу написать только про то, что вижу и помню. И что думаю, размышляя об увиденном и случившемся.

Автор:

Фотографии на обложке из личного архива и интернета


© Клим Владимирович Ким, 2018


ISBN 978-5-4490-2062-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Я родился в Москве в 1935 году. Закончил МГУ, математик, программист с 60-летним стажем, работаю в Центральном экономико-математическом институте Академии Наук. С женой однокурсницей живем постоянно последние 25 лет в Тверской области в деревне. Я работаю и общаюсь с большим миром по интернету. У нас огород, лошадь, козы. Мы крестьяне с университетским образованием. О нашей жизни можно почитать в моей книге «Письма из деревни».

В настоящем сборнике миниатюры и короткие рассказы, которые я недавно разместил на портале proza.ru. Я не писатель, могу написать только то, что вижу и помню. Поэтому пишу в основном что-то вроде мемуаров. Но почему-то иногда хочется поделиться еще и своими размышлениями.

Рассказы и миниатюры отражают не только события, но и возникающие в связи с этим вопросы, которые остаются в памяти и не забываются окончательно.

Зачем родился я? И сколько проживу?
Такой вопрос не задаёт ребенок.
Проснулся он, протёр глаза спросонок,
И вот уж топчет босиком траву.
Зачем родился я? Так трудно стало жить.
Всё надоело, хочется удачи.
На кой сдалась теперь мне эта дача,
Нет сил. Пора всё бросить и забыть.
Зачем родился я? Прошло уж столько лет.
Пустой вопрос, так Богу было надо!
Зачем вопрос? Не нужен нам ответ.
Прожили ещё день и очень рады.
Чем больше грузим мы свой воз,
тем тяжелей его тащить.
А как нам быть теперь, как поступить?
Отбросить лишнее, чтобы его облегчить?
Большое счастье, если этот воз
ползет за вами к вашей цели,
а не туда, куда немного под уклон
повлек вас непосильный груз.
Кто старое помянет, тому – ох?
А кто забудет, тот вдвойне получит?
От слепоты сплошной спасёт нас  Бог.
И окривевших тоже пусть поучит.
Господь в тот миг нас повенчал навечно
и ложе застелил любимыми цветами —
ромашки, васильки, кипрей и мята.
Без мрака стен тускнеющих подъездов
Волшебный сладкий вкус любимых губ
Лишь разрывали жаркие слова.
В пылу любви мы не давали клятв.
Зачем? Печать – примятая трава.

Избранное

А ты видел?

В первые годы, после покупки старенькой избушки в ещё живой деревне, мы были очарованы всем. Нас на рассвете будил пастух своими смешными матюками и щёлканьем пастушьего кнута. Знакомые всем русские слова с упоминанием мамы вперемешку с карельскими или русскими, в карельской транскрипции были неподражаемы. Просыпание с твёрдым желанием ответить чем-то подобным, через секунды переходило в восторженное созерцание мира через маленькое окошко с откинутой занавеской. Полупрозрачный белесый туман перед бревенчатыми домами по ту сторону улицы, переходящий в розовато голубое небо над серыми крышами, казался неподвижным, но в тоже время незаметно уползал в сторону огородов и картошки на усадьбах. Совершенные по форме силуэты коров с опущенными головами к молодой травке на обочине дороги, тоже кажутся неподвижными, потому что их плавные и скупые движения нужны лишь для того, чтобы бархатистые губы и шершавый язык захватывали всё новые и новые пучки свежей травы.

В избе тесно, нагрянули однокурсники, закадычные друзья Витя и Люся с дочкой, а нам оставили на месяц трёхлетнего племянника, поскольку его мама, моя сестра, ждала скорого прибавления. У нас в сенях есть маленькая кладовка, там была устроена уютная постель. Дядя Витя подружился с племянником Вовой, и они спали вместе в этой маленькой кладовке. Витя любил детей, умел их развлечь простыми фокусами или играми. С детьми он общался активно, энергично, чувствуя себя воспитателем.

У Вити была любимая металлическая расчёска. Как-то утром он не нашёл свою расчёску. Он твёрдо решил, что уронить её сам никак не мог. Оставалась единственная версия – Вова вечером взял расчёску поиграть и уронил. Искать что-то на полу в кладовке было очень трудно. Было темно, а в полу были щели. Витя, считая себя знатоком детей, решил путём разговора с Вовой восстановить ход событий и понять, куда тот дел расчёску. Мы все сидели за столом, пили на завтрак парное молоко из трёхлитровой банки с вкусным липким ржаным хлебом.

– Вова, ты видел мою расчёску? Помнишь, я причёсывал тебя вчера вечером?

Вова был очень общительным, послушным ребенком, любил, когда взрослые с ним разговаривали. Он радостно и энергично закивал головой, давая положительный ответ.

– А помнишь, ты взял её поиграть?

Вова ответил положительно, но кивание головы было менее энергично, а лицо стало не так веселым. Витя разгорячился, вопросы стали звучать громко и настойчиво. Он подсел к Вове и приблизил своё лицо к ребенку.

– Ты поиграл с расчёской и положил куда-то, чтобы поиграть потом?

Лицо Вовы стало озабоченным. Он уважал дядю Витю и поддакнул ему одним кивком.

– Ты можешь мне показать, куда ты положил расчёску?

Вова явно расстроился. Ему хотелось помочь дяде Вите, но он не мог, поэтому сидел неподвижно и молчал. Не получив ответа, Витя выпил молока и решил начать от печки.

Сцена повторилась три раза один в один. Было видно, что Витя разозлился, конечно не на ребёнка, а на себя и на ситуацию. Его репутация знатока детей пошатнулась. Вове, напротив, эта игра стала нравиться. Он не огорчался, отвечал положительно на первые вопросы, а на последний молчал, как партизан, спокойно ожидая, когда дядя Витя начнёт игру снова.



Другие книги автора Клим Ким
Ваши рекомендации