Моя жизнь одиночный протест.
Смысл жизни – нравственность, поэтому я пацифист, девственник, трезвенник, вегетарианец. Книгу посвящаю самому себе, как впрочем, и все мои жизненные зарисовки говорят в первую очередь обо мне, о моем отношении к чему-либо, я рассказываю о моем восприятии мира. Ошибка многих заключается в том, что они во всех моих высказываниях видят не меня, но себя, это и есть доказательство того душецентризма, о котором я говорил в Агнозисе. Во всем мы видим только самих себя. И это неплохо, пусть и в этой книге читатели узрят свое отражение. Или же пусть наблюдают одного меня, чтобы в который раз не оскорбиться. Ведь мои современные книги, написанные мною, тридцатилетним, не принимаются для публикации, по той причине того, что они якобы кого-то могут оскорбить. Что ж, здесь стоит констатировать, что я живу в мире, где правда о людях оскорбительна. В таком мире быть честным писателем крайне трудно, и это одна из тех причин, почему я постепенно оканчиваю свою литературную деятельность, с этим видом творчества и самовыражения я неуверенно прощаюсь, особенно отказываюсь от больших форм выражения своей мысли. Я создаю книги вот уже пятнадцать лет и это немалый срок. Все эти годы я писал на бумаге, создавал рукописи, потом превращал рукопись в электронный формат, это много часов труда, каждодневного труда, отчего теперь мои глаза быстро устают, особенно от чтения текста. Многие считают, будто я начинающий писатель, когда на самом деле я заканчивающий писатель. В общем-то, моя литература конечна, она настолько нравственна, что придумать нечто более нравственное и совершенное попросту невозможно. Я всегда стремился к завершенности, к полной осознанности жизни. Впрочем, сама всемирная литература свой век отживает, и скоро она вовсе перестанет быть кому-то нужной, я похороню ее своим талантом, и сделаю это безвозмездно.
Одно из правильных решений в своей жизни я считаю публикацию своих книг для бесплатного чтения и скачивания. Мне ненавистна меркантильность в любом ее виде. Тогда как книгопродавцы заинтересованы исключительно только в продаже. В современном мире продается и монетизируется практически всё и это чрезвычайно отвратительно. Мне также антипатичны все издательские, писательские и художественные сообщества, так как их представители думают лишь о том, как бы им обогатиться за счет своего творчества. Я же в свой черед публикую все свои книги для бесплатного прочтения и скачивания, и считаю это единственно приличным способом распространения своего творчества. Поступая так, я, несомненно, выгляжу лучше всех других писателей.
Данная мысль – я лучше, станет основополагающей в этой книге. Потому что общество в целом, так и отдельные группы хотят внушить каждому человеку, особенно несогласному с обществом человеку, что он, дескать, не лучше других, у него просто другое мнение, или же он просто ошибается, озвучивая свое мнение. Обществу привычно унижать человека, оно хочет, чтобы никто не выделялся своим нонконформизмом. Общество в массе своей меркантильно. Меркантильность – вот что я ненавижу в искусстве. Так происходит, когда меркантильные писатели создают свои произведения не ради безвозмездного просвещения, но ради обогащения. Но если всё что они создают, это тупая развлекуха, тогда о каком нравственном просвещении здесь может идти речь? Мир с его меркантильностью мне крайне отвратителен, может быть, именно по этой причине всё нравственное доброе я возлагаю на будущие времена, где неизвестность, которую можно вообразить и обрисовать в любых красках. В настоящем же времени можно наблюдать только черную антиутопию.
Мою оппозицию в отношении меркантильности мало кто разделяет, потому в этом меркантильном обществе я всегда чувствую себя лишним, в обществе я если и могу находиться, то недолго, потом я ухожу. Вообще вся моя жизнь это постоянное рассмотрение и последующий уход (прозрение), так я вступаю в какое-либо сообщество, затем нахожу его ужасным и ухожу. С самой моей жизнью однажды произойдет именно такое, я уйду из жизни. Я нахожусь в постоянной оппозиции против всего безнравственного, против обыденности бытия. Однако это была бы ложь, если бы я заявил что всё мне антипатично и все люди мне противны. Мой пессимизм не всеобъемлющ. Не будь в мире нравственных людей, то тогда некого было бы просвещать и поддерживать. Однако даже будь я один, мои книги всё равно бы имели смысл, хотя бы для одного меня. Один я это уже много.
Именно эта книга получится исключительно протестной, дерзкой, горделивой. Я устал сглаживать углы своей речи. Однако от умалчивания и скрытности мне не отделаться, так как цензура нынче особенно свирепствует. Когда цензура не допустила мою книгу Пацифисты, я не пошел на уступки, не стал в этой книге ничего изменять, редактировать, придавать ей фантастический вид. Мир попросту оказался недостоин моей книги, книгопродавцы ее отвергли, здешняя антиутопия ее не приняла, впрочем, книгопродавцы в бесплатных книгах не особо заинтересованы. Однако, не всё столь печально, ведь большинство моих книг опубликованы и они бесплатные. Книгопродавцы разрешают такие публикации для того, чтобы автор привлек читателей бесплатной книгой, а затем подсунул бы им платную книгу. Маркетинговый рекламный ход. И в этом всём мне приходится находиться, потому что альтернативы для нищего нравственного писателя пока что нет. Под словосочетанием – нравственный писатель, я подразумеваю того писателя, который публикует свои книги для бесплатного прочтения и скачивания. Я даже хотел бы печатать тиражи своих книг и отдавать их бесплатно всем желающим, будь у меня такая возможность. Но кому нужны антимеркантильные, некоммерческие, некомфортные книги? Только мне одному. Мое творчество также одиноко, сколь и одиночен мой протест.
