Люди, с нетрадиционной сексуальной ориентацией сейчас совсем не редкость. Да и общество уже ставиться не таким диким, чтобы называть это болезнью.
Продолжительное время я дружила. Нет, скорее просто общалась очень близко, с одним молодым человеком… Его звали Никита, а для друзей Ник. Никогда у меня не было (и уже, видимо, не будет) человека более близкого, чем он.
Но, я думаю, эту историю не надо перегружать всякими стилистическими приемами, которые все проходили на уроках литературы в школе. Начну повествовать по порядку…
В один прекрасный весенний день судьба свела меня с одним парнем. Это был молодой человек моей лучшей подруги. Мы очень быстро с ним сблизились и уже не представляли, как в наших жизнях могло не быть друг друга. Но это не была любовь, как многие могли бы подумать (а впоследствии и думали). Основным доказательством абсолютной платоничности наших отношений служило то, что моя подруга, которая ревновала его к каждой проходящей мимо девушке, была совершенно спокойна, даже когда при встрече он меня обнимал. Поверьте моему опыту общения с Машей, с остальными её возлюбленными я вынуждена была держать дистанцию минимум в один метр, дабы не выводить её из душевного равновесия.
Мы вместе выезжали на природу, затевали всевозможные безумства и без стеснения делали то, что двадцатилетним людям делать уже «не по статусу». Большинство из этих воспоминаний слишком дороги для меня и, простите, пожалуйста, я не разделю их с Вами.
Прошел год с возникновения нашей шведской «семьи». Как мгновенье. Год неподдельного счастья. Тогда мне казалось, что вот так мне и жить (только еще свою любовь найти) – большего счастья я придумать себе просто не могла!
К сожалению, за вереницей безумных дней, я совершенно забыла о том, что этой осенью я буду вынуждена уехать в Москву для продолжения процесса получения высшего образования.
И вот, стоим мы на вокзале. Сумки собраны, прощальные вечеринки отшумели (о, еще как отшумели!). Меня провожают. Вроде бы надо плакать – ведь до самого нового года я друзей не увижу, а мы не можем остановиться от хохота! Как же я любила эту парочку, для которой я была чем-то вроде брелока на счастье. Любила… очень сильно.
Из Москвы я поочередно (четные дни – ему, нечетные – ей) звонила им ежедневно. Создавалась иллюзия, что мы и не расставались вовсе. Они рассказывали мне о том, что жутко счастливы тем, что, наконец-то могут побыть только вдвоем. Засранцы! Я пугала их что, в таком случае, найду в Москве олигарха и никогда к ним не вернусь, дабы не разрушать их идиллию. И даже на свадьбу не приглашу «а она будет самой веселой и самой шикарной». Для моих друзей, которые очень любили повеселиться, это было серьезной угрозой.
Ближе к новому году мы решали вопрос о том, как будет проходить празднование. По телефону составляли меню, записывали диски с музыкой (они – в Нижнем – на компьютере, под моим чутким – из Москвы – руководством). Телефонные счета приходили ужасающие! Двадцать девятого декабря я приехала домой.
К родителям я забежала всего на пару минут. Они даже хотели на меня обидеться, но не успели. Маша с Ником приехали и, подкупив моих родителей бутылкой дорогого хорошего мартини, выцарапали меня из крепких объятий, соскучившихся по мне родственников.
Все зимние каникулы я провела в их почти семейном гнездышке.
В предпоследний день старого года мы решили пройтись по местам нашей «боевой славы», где как дети играли в снежки; валялись в пушистых никем не тронутых сугробах. Надо сказать, что местом нашей боевой славы был шикарный лес, расположенный на окраине нашего города.
Когда я увидела, что моих друзей захватила волна нежности, я, сказав им, что иду лепить снежную бабу, ретировалась подальше, чтобы им не мешать. Вскоре, судя по крикам, волна любви переродилась в очередную ссору на пустом месте. Знаете, у них так бывало – вроде пять секунд назад целовались и вдруг ссора и чуть не развод… или наоборот.
Понятно, что вмешиваться в их любовные игрища я не стала, поскольку уже знала, что ничем хорошим это вмешательство не закончиться. «Скоро помирятся», – решила я, – «таков закон жанра».
И, действительно, когда я подыскивала подходящие руки для моего снежного создания, криков уже не было. «Помирились», – решила я, – «значит, скоро присоединяться ко мне. А то как-то неуютно одной посреди леса шастать…». Мою догадку подтвердил хруст снега за моей спиной.
Но поворот событий был весьма для меня неожиданным – на меня накинулись и повалили в сугроб! От неожиданности я закрыла глаза и завизжала.
– Чего орешь, глупая, медведей разбудишь! – произнес Ник, смеясь надо мной.
Я замолчала и открыла глаза. Его лицо было прямо над моим. Он глядел в мои глаза.… Знаете мгновения перед поцелуем? Это ощущение вселенской любви, почти рая, когда время замедляется и даже снег перестает падать, а снежинки повисают в воздухе, забыв про то, что им давным-давно пора бы уже упасть к своим собратьям на землю? Когда мир сжимается до размера близости двух людей? Вот, это было оно…
