Я в Зону не хотел. Категорически. Особенно когда вспоминал невезучего солдатика. Его лицо обглодали собаки. Как каждый человек в этом мире, я обладал врожденным чувством самосохранения. Видимо, природа посмеялась надо мной и уравновесила этот положительный дар, вручив чрезмерный азарт. Помню, во время учебы в медицинском колледже постоянно торчал в букмекерской конторе, делая ставки на футбольные матчи. Проблема оказалась в отсутствии терпения, хотелось за трояк сразу выиграть «штуку». Как показал опыт, экспрессы рассчитаны на неудачников вроде меня.
Я служил уже полгода, когда Зона пришла и по мою душу.
В тот день ветер бил в стекла. Наступил весенний вечер. Лучи солнца только набирали силу и не грели. Прохладный ветер в это время года вел себя особенно коварно, так и норовил залезть под одежду.
Сержант Баранов спустил штаны и повернулся ко мне задом.
– Пробирка, если больно уколешь, то в зубы дам, – пообещал он.
– Меня зовут Кузьма, – ответил я. Шприц брызнул в воздух струей цефтриаксона. Баранов умудрился заболеть перед самым отпуском и теперь старался сорвать злость на любом молодом солдате. Он вроде собирался поступать в войска особого назначения, чем очень гордился и много раз рассказывал в курилке. Хвастался, сколько килограммов жмет от груди и пробегает двадцать километров без всякой одышки. Трепло.
– Ух, сволочь! – вырвалось у Баранова, когда стальная игла проникла в тело.
– Рот закрой! – раздался крик из соседней комнаты. Стенки между кабинетом начальника медицинского пункта и манипуляционной не сильно защищали от звука, и даже позволяли рассмотреть, что происходит в соседней комнате. Шутка, конечно, хотя с долей правды. – А то распоясался, – продолжил начмед, – еще раз услышу про зубы, ты у меня ведро наперстками будешь набирать. Услышал, Баранов?
– Да, – сипло ответил тот.
– Да, товарищ капитан! – гаркнул начмед. Стена затряслась, как бумажный лист от порыва сильного ветра.
– Да, товарищ капитан, понял. Я знаю, с красными крестами лучше не ссориться. Вы же понимаете, он сам виноват, – сказал Баранов и натянул штаны. Ватка с кровью упала на пол. Он сделал вид, что не заметил. Это не его дембельское дело убирать за собой, хотя мог просто мне отдать вату.
– Иди уже, сегодня последний раз укололи. Завтра на блокпост готовься заступать, а через недельку в отпуск. – Начмед зашел в манипуляционную комнату и встал возле окна, за которым становилось все темнее и темнее. Высокий, лет тридцати, он выглядел выжатым, как прокрученный в блендере лимон.
Дождался, пока хлопнет дверь за сержантом, и продолжил:
– Новиков, я с ним согласен. Конечно, в грубой форме, все же он прав. Знаешь, почему тебя не уважают в части?
– У меня фамилия русская, а внешность нет, – ответил я и посмотрел в зеркало, висящее на стене, обложенной белым кафелем. Так получилось, судьба дала больше от матери – черные волосы, характерный нос, изогнутый как у хищной птицы клюв, худощавое телосложение. Хотя с начмедом мы роста одинакового, так сказать, не низкие.
Конечно, я так не думал и понимал, куда он клонит.
– Не вижу проблемы в том, что у тебя смешанная кровь. У тебя мама, вроде, армянка? – начмед прислонил ладонь к стеклу.
Ветер усиливался, ветки рябины начали сильно раскачиваться. Темные тучи уверенно ползли из Зоны в сторону военной части. Она мне напоминала мать-старушку. Часть, обнесенная забором из бетонных плит, которые уже посерели и заимели пробоины размером с мяч. Ряд старых деревьев, высаженных еще при другом политическом строе, здания, которые пережили распад страны. Все они покрыты каким-то налетом обреченности. Возможно, близость Зоны Отчуждения передавала этот настрой каждому человеку и на всю часть в целом, или она повидала столько горя на своем веку, что уже не ждала ничего хорошего. Будто в подтверждение моих мыслей нервно залаяла собака.
– Азербайджанка, – ответил я, выкидывая использованный материал: шприц, вату. Иголку я предусмотрительно сломал. Зная удальцов, приходилось предугадывать самые невероятные события, например, повторное использование шприца. Мне рассказывали случай, еще до моего появления в части, дембеля решили сделать наколки. Сколько раз в Зону ходили, череп мутанта с костями, автомат, патронташ. Показать крутость, увековечить на всю жизнь знаменитую службу в армии. Чернила где-то достали, на мусоре шприцы натырили, которые недальновидно выкинули из медицинского пункта, и начался процесс создания шедевра на коже.
