Все началось с телефона. Точнее, с моей ошибки, когда я зачем-то взяла этот чертов телефон. Иногда кажется, что фатум предопределяет судьбу – если не каждый ее момент, то хотя бы ключевые события в жизни. Словно как бы ты ни сопротивлялся обстоятельствам, они всегда подведут тебя к какому-то решению, которого невозможно избежать. Но в данном случае я понимала отчетливо: все началось именно с моей ошибки. И если бы я ее не совершила, то ничего дальнейшего уже бы не произошло. Возможно, что в некоторых – ключевых событиях жизни – фатум дает нам право выбора: нырять в кроличью нору или остаться на поверхности. И самое сложное в этом понимании – тот факт, что если бы события повторились, я, скорее всего, уже осознанно приняла бы точно такое же решение. Несмотря на все ужасы, которые за этим последовали… Потому что жизнь бессмысленна, если на всем ее протяжении так и не решиться нырнуть в кроличью нору.
Все прочие события в моей жизни можно списать на стечение обстоятельств. Я поступила в железнодорожный институт, потому как поддалась уговорам родителей: без работы не останешься, а если потом устроишься в муниципальное управление – так вообще, можно сказать, что карьера удалась. Бухгалтеров, экономистов там всяких, дипломированных юристов и прочей шушеры из наших вузов выпускается, как кур нерезаных – оттого-то они и работают впоследствии не по специальности, в большинстве своем. Хочешь иметь в жизни прочное место, как любил говаривать отец, так научись тому, что не умеют другие, причем ДЕЛУ, а не пустому языковилянию. Его аргументы я сочла значимыми, потому-то и поступила учиться на инженера.
Довольно быстро убедилась, что сделала верный выбор. По меньшей мере, годы учебы не покажутся адом. Среди нас ходили легенды, что во всяких там «экономико-юридических», где основной контингент был представлен женским полом, на перерывах обсуждаются последние номера Космо, а в свободное время группы совместно посещают если не маникюрные салоны, то, на крайний случай, Мак Дак. Уверена, легенды сильно приукрашивали действительность, но наше сообщество даже от мыслей таких было далеко. Да и, признаться честно, мне с самого детства было комфортнее в обществе мальчишек – а тут раздолье! Мы с Таней исчерпывающе представляли всю женскую «половину» нашей группы, состоящей из тридцати студентов. К счастью, ни одна из нас не была склонна обсуждать последний номер Космо, но даже если бы такое и случилось, то при постоянном общении с парнями, эта привычка сама собой бы отмерла за ненадобностью. Любое общество неизбежно втягивает каждого в свои правила. Я до сих пор помнила, как в школе сплетничала с подружками, перемывая косточки практически каждому общему знакомому: хоть это не слишком вписывалось в мой характер, просто получалось само собой, поскольку все вокруг так делали. Исключительно женские компании я не выносила, но никогда в них надолго и не оказывалась. В смешанных группах заметила тенденцию: там и парни со временем становятся болтливее, начинают больше переживать о внешности и даже на равных обсуждают какой-нибудь модный аромат. Наверное, женская энергетика сильнее мужской, что сказывается на общей атмосфере, прививая больше «женских» правил, чем «мужских». Но уютнее всего я себя чувствовала только в мужском коллективе. С парнями все куда проще: они редко интригуют и сплетничают, скорее в морду дадут; с некоторыми можно обсудить фильм, но без ванильных радуг; с некоторыми – обменяться матами в порыве спора. Никто из них не заметит новые джинсы, если только не обратит внимания на твою филейную часть в этих самых джинсах. Да, надо быть готовой и послать, если вдруг чей-то гормональный интерес слишком сильно зафиксируется на твоих новых джинсах… как и к тому, что тебя пошлют, если вдруг начнешь перегибать и злоупотреблять своим «дамским положением». И все это проще, потому что понятно. Возможно, именно эта атмосфера и уничтожала постепенно в нас с Танюхой остатки женственности, которыми мы и без того не слишком блистали.
Причина, по которой мать так яростно поддержала мнение отца об институте, стала ясна чуть позже – когда она с рвением натасканного добермана начала расспрашивать о каждом студенте в нашей группе и на потоке. Очевидно, родительница уже отчаялась, что ее ненаманикюренная доченька найдет себе романтичного хахаля с ромашковым веником, поэтому была согласна поместить меня в изолированные от красивых конкуренток условия. Тут, вроде как, сам бог велел. Я ее мнение о собственной персоне не разделяла: парня у меня до сих пор не было только лишь по той причине, что я не встретила того, кого буду безусловно уважать. У меня нет исключительно женской черты – фривольности, поэтому я не собиралась перебиваться полумерами. Найду того самого – именно за него выйду замуж, чтобы рожать ему детей, чтобы никогда не задумываться об измене. А если не найду – не страшно: вполне можно обзавестись детьми и без мужа или посвятить себя какой-то другой миссии. Все лучше, чем до старости мириться с тем, кто этого не достоин. Себя я считала достаточно привлекательной – за мной изредка увивалось какое-то жалкое полу-мудачье. Нет, я никогда в центре внимания не находилась, но, скорее, по той причине, что парни воспринимали меня как пацанку «из наших», а не потому, что считали уродиной. Фигуру свою я предпочитала видеть «спортивной», а не как выражалась мама: «Машенька, ты бы хоть обруч крутила, чтоб талию наметить». Каблуки-шпильки и блестящие локоны же я относила к непременным атрибутом только для тех, кому больше впечатлить нечем.
