Мы будем вместе? Когда совсем соскучишься! Серебристой миниатюрной ложечкой тирамису, закажешь? Украдкой губами откусывая, думая фантазиями, а вдруг слишком? Нет, обычно не останавливало, но тут так многолюдно, жаль, быстро принесли, не перегнуть бы. Тебе же иногда нравится кошечкой, балансируя с иными персонажами. Удиви меня своей непредсказуемостью, отключив на доли стрелок вложенные мои страхи с домыслами, улыбаюсь своей зависимой смешной независимости. Как лечение? Действует. Я уже не боюсь ночной боли в судорогах мыслей.
Изредка, часто посещаю таких же зеркально схожих, беснующихся внутри пси… в, снаружи рассудительных, бумажными дипломами прикрывшихся, врачуют спокойствием, чуть маркетингом приласканные, советами подруг возвышенные.
Понимаешь, десятки предлагают выкурить последнюю, демонстрируя правой, а левой сжимая пачку свежую в раздутых карманах не первой свежести. Благодарю, сама, сама, сама… Вою от напускной вежливости.
А потанцуй со мной на расстоянии? Покачивая растрепанной прической, чуть пьяный, все такой же красивый. Притягиваешь молодость стройную, в шикарных платьях и все так же моими глазами любуешься. Разбираешь меня по частям.
А я по-прежнему рисую гуашевыми красками осени, размазня со взгляда первого, но потом, прижавшись плотнее, не боясь испачкаться, картинка оживает, наполняется значимым смыслом, у тебя получалось.
Слышал о моей коронации? Будешь еще и ты мне свои устанавливать? Все давно играют по нотам прописанным, не сознаюсь о наигранности. Хотя… Устанавливай сам, так указывать опостылело. Опустись ко мне с облаков на чашечку крепкого, раскинь свои необъятные, прижмусь. Останусь с тобой, утонув за круглым хрупким на тоненькой ножечке.
Поделишься? Чуть твоей уверенности, конкретики без лишних намеков, подари желто-багровый калейдоскоп из прямоты обещаний с действиями. Забери утром, фиолетово-скомканной. Осенняя нехватка витаминов постоянства, что ли… Как это на вашем первобытном? Забудь, носит язык, на ветру срывая слова не мои, колкие. Мне бы запах твоих волос без обязательств удовлетворить, лишь умаслить вечно похотливую хищницу. Я сама другая, ты же знаешь. На толику ночи расстроена, временами стыжусь.
Жесткая, безусловно, разгребая на остатках себе среди развалин лучшего. Бесят те, на кого ставки не помыслила вовремя сделать, расцвели великолепием. Выживу. Позволяю себе играть на фортепьяно надуманности, испуга – крупного помола, носят вьюги бесстыжие. Перекатывают по полю охапками с востока на запад, хаотичность, не поддается логике. Знаю трезвая, чуть откровенней со мной, расскажешь и загадочно улыбнешься о выдуманном контроле или предсказуемости моих шагов. Тут же кромсаю аккаунты, шифруюсь, удаляюсь на безопасное, прячусь. Только уши из-за дерева видны, смешно, наверное, детское баловство, жонглируешь. Удивлен? Насколько глубоко скомкана! Настолько корни ослаблены… Проваливаюсь. До миллиметра членистоногими взрыхлено, серыми полевыми голодными теплые отростки сгрызены, пятаками ощетинившихся диких ослаблены. Навыдумывала свой мир с надежностью призрачной, плечо не на кого, привыкла. Ухожу, дверь приоткрыв чуточку, английский вариант. Таблетками успокоив псов на адреналине, ищу своего космического.
Ты ночная книга, мой душевный фильм, оставив теплые впечатления. Великан Эйнштейн-проказник во всем виноват: «Логика может привести вас от пункта А к пункту Б, а воображение – куда угодно…»
Прикоснулась кончиками, намокла до запахов, вырвалось неудержимое, то, что и будила. Хочу, хочу, хочу успокоиться.
«Все временно», – шепчет осенний ветер.
Пишу тебе, а ты читаешь ночью, шепчу слова, а ты впускаешь утром. Переполошилась зря, предполагая за дверью. Падшие за окном листья со слезинками прозрачными мечутся в круговороте скорости. Эта история на капельку о паре секунд из круговорота, молча с собой беседуешь. Постучалась золотая осень, болеешь капризными мыслями. Играешь с русскою рулеткой, ставя спокойствие на красное. Проголодалась совсем без пуховых объятий. Хотела сказать, но передумала. Уже набрала, сбросила, балуешься сложностями.
Тело избаловано ночным движением, заново запуская коллайдер.
Знакомо до тошноты, до миллиметра полный клуб битком с платьями в прикосновениях с брюками, заведенные битами, перегоревшие алкоголем. Не хватает, как обычно ночью, воздуха, необъятности, свободы пространства звездного. Расстроили, луну заштриховали облака, предвещающие слякоть всенепременнейшую. Завтра погружусь на пасеку со сладостями, безразборчиво вкину лишнее калориями, так легче. Окунусь прикосновениями в фантазиях, полутонами украшу параноидальными. Дефицит воздуха чистого, кислорода граммами. Назавтра вернусь от своей психологини, роняя голову, зачем? Улыбнусь, но, по-моему, ей самой пару сеансов не помешало бы. Пакет со стеклянной емкостью, а в ней утешения жидкости остатки, зажала коленями, сижу в тишине дворов вымерших, гоняю по углам электрички несуразные. Согреваю себя мечтами о постельных няшностях. Знаешь? Скорее бы прошла мимо эта ночь, в промокшем испачканном плаще, такая капризная девочка. Время не выскоблило, время лишь подшпаклевало, халтурно и дешевой мастикой. Со временем пробилась ржавчина, с краями острыми, обнаженная, без красок вежливости. Зависима и безответно. А ты помнишь? Цитировала Хокинга: «Моя цель очень проста: Я хочу понимать Вселенную, почему она устроена так, как устроена, и зачем мы здесь». Случайно встретилась давно, кольнуло, показалось, не замеченной. Тощая Вселенная со своими нитями встреч неслучайных. Взгляд в разрыв выстрелами до издыхания полного, еле выжившие нахлынувшим, ползем по углам, да, канаты, больно зализывать. Отползая. Вспышка и движение сгореть. Больше не звони, стерла лишнее, даже номер исчез, помню лишь мелодию его набора, вальс напоминает. Иди попробуй, выгляни, страшно? Без левой серой грязи. Сердца сосудики постукивают, жалуются, сделала вид безразличия. На сколько хватит? Секундами отсчет. Спальные одинаковые многоэтажки зарядили ныть серостью. Страдают от нехватки лайков, хочется и им в ТОП, обещал же на дорожку на высоких среди высоких. Тикает, мечется, меняется к лучшему, всему свое время, даже платьям с зеркальцем.
