Снятся ли вам сны? Нет, не те бессвязные, ничего не значащие образы, которые вы забываете, едва первые лучи света, льющиеся сквозь окна спальни, стирают их эфемерный след из вашей памяти. Я спрашиваю вас о ваших ночных кошмарах – необъяснимых фобиях вашего воспалённого подсознания, где все происходящее кажется настолько реальным, что запоминается даже мельчайшая деталь. Как часто вы чувствуете себя беспомощно-ничтожными, неспособными противостоять обстоятельствам, когда оказываетесь в мире, где время относительно и движущей силой является только ваш страх?
Уверена, каждому из вас хоть раз в жизни снился сон, после которого лоб покрывала холодная испарина, а сердце бешено пульсировало в груди, не давая сделать глубокий вдох.
Я вижу что-то подобное каждую ночь вот уже на протяжении нескольких мунов.
Мой личный кошмар…
Сотни устремлённых на меня глаз, и я под их пристальным взглядом дефилирую сквозь толпу разодетой элиты совершенно голая, обутая лишь в алые туфли на высоком каблуке. Я – Аннабелль Авьен, первая лирэ старейшего и почтеннейшего рода планеты, иду, словно падшая женщина, выставляя напоказ своё обнажённое тело. Липкие сальные взгляды мужчин оглаживают мою грудь, и я знаю, что в своих мыслях они точно так же трогают меня руками везде, где позволяет им их фантазия и взыгравшая похоть – жадно, бесстыдно, бесцеремонно.
Мне хочется кричать от омерзения, но я почему-то не могу произнести ни слова! Все они застревают в горле, режут его, словно стеклянное крошево, а затем, возвращаясь в лёгкие, сдавливают их в агонизирующем спазме.
– Белль! – меня кто-то резко окликает, я поворачиваюсь, и…
Просыпаюсь.
Это стало традицией. Ночь за ночью я пытаюсь увидеть лицо того, кто называет меня так, как звала только мать, но, проваливаясь в зыбучую черноту, открываю глаза. Взмокшая, измотанная, с бьющимся в горле сердцем и трясущимися руками.
В такие мгновения я жалею, что не курю, как Лиам. То, что позволено мужчинам – табу для женщин из рода истинных навэ. Лирэ не курят, лирэ не повышают голоса, лирэ не позволяют себе постыдных вспышек гнева, лирэ – воплощение женственности, лирэ – само совершенство!
Тысячи запретов, ограничений и правил, вложены в меня с рождения, впитаны с молоком матери! Незримая черта условностей, за которую я не имею права переступить, дабы не опозорить честь рода Авьен.
Всё, что я могу сделать в такие моменты – это подняться с постели и подойти к окну, чтобы поймать лицом яркий свет двух небесных спутников – неизменных и безликих, сопровождающих движение Эйдэры бесконечную вечность.
Возможно, на меня так влияет их притяжение, а возможно, что моя жизнь неотвратно летит в бездну, и я, отчаянно пытаясь предотвратить миг гибельного падения, изо всех сил цепляюсь за воздух руками, зубами и ногами.
Почти половина имущества семьи давно заложена, и мне с трудом удаётся выпросить у банка очередной займ, чтобы продолжать удерживаться на плаву. Чем сильнее я барахтаюсь и сопротивляюсь, тем глубже ухожу на дно. И тогда я начинаю жалеть, что не родилась мужчиной. Ведь будь это так, по первенству рождения, компания «Авьен Сортэ» досталась бы мне! И первое, что я сделала бы, получив над ней управление – лишила бы брата права подписи и доступа к финансам.
Все наши беды начались декрайд назад – со страшной аварии, приковавшей отца к постели.
Бразды правления в совете директоров, как наследник рода, взял Лиам, хотя на самом деле все дела веду я, а брат только и делает, что спускает в игорных домах с таким неимоверным трудом заработанные мною деньги.
Его одержимость игрой стала болезнью, проклятием и предметом наших с ним вечных споров и ссор. Каждый раз, когда мы разругиваемся вдрызг, он клянётся мне завязать с пагубным пристрастием, обещает помогать, быть опорой, но проходит несколько дней, и всё начинается заново. В мой кабинет приносят очередной гейр на уплату его долгов, и тогда из-за беспросветного отчаяния мне хочется прибить моего любимого брата, потому что моя беспощадная логика видит в этом единственный выход прекращения всех наших мучений.
Вчера у себя на столе я вновь обнаружила взятое Лиамом долговое обязательство, и… сорвалась. Сейчас, когда брат знал, что я вложила всё своё приданое в новую линию по производству фрипауэров для блэйкапов и у меня каждый крейс на счету, это выглядело практически открытым ударом в спину! Я кричала на Лиама так, что начало саднить горло и слезиться глаза.
Единый, мне хотелось его ударить! Расцарапать лицо. Швырнуть о пол его любимый канцелярский набор, разбить вдребезги и устроить на обломках нашей с Лиамом братской привязанности танец моего пробудившегося безумия.
Понимает ли кто-нибудь из вас, как жутко взращённой на незыблемых традициях терпения и смирения лирэ обнаружить в себе склонность к чему-то подобному? Тёмную, агрессивную сторону, где нет места жалости и благоразумию. Что-то неподконтрольное разуму. Страшилку, которой всю жизнь пугают каждую благопристойную девочку из истинных навэ.
Наверное, не понимаете. Для этого надо родиться и вырасти на Эйдэре. Чопорной, старомодной, консервативной.
