История эта началась, когда мне не исполнилось ещё и двадцати лет.
В одиннадцатом классе меня напоили водкой. Выщипали соболиные брови. Оставив две малозаметных линии, густо намазанные чёрным карандашом.
Здорово перебравшая, с боевым раскрасом на лице, я возвращалась домой в модных брюках клёш из комиссионки.
Из-за того, что мы были бедными, я считала себя человеком второго сорта. И жила в необъяснимом страхе перед людьми с деньгами. Мне то и дело встречались такие. В их присутствии я вся сжималась.
По дороге, ко мне привязался мужчина. Превозмогая комплексы, я кокетничала. Он был одет вычурно и курил какие-то блестящие сигареты.
Отвёл меня в кафе. Я быстро закидалась несколькими отвёртками, с водкой и апельсиновым соком. Он всё о чём-то меня расспрашивал.
Обнаружив содержимое своего желудка в одном из стаканов, я даже обрадовалась, когда заметила, что мужчина исчез. Пришлось извиняться перед официантом. Я сбежала от бедолаги, так ничего и не заплатив.
На улице меня отхлестал дождь. Я заметно протрезвела, но мужчины нигде поблизости не оказалось. Дождём размыло и намалёванные брови, за что дома я словила хорошего леща.
Потом ещё много чего произошло. Спустя годы, мы с мужем переехали в Москву. Реальность разочаровала. Я прозябала в безвестности, о нескольких моих книгах не знал никто.
Время от времени, попадались мошенники от литературного мира.
Музыка мужа звучала в оркестрах Москвы. Но случалось это не часто.
В один из бепросветных дней, я шла по Воронцовскому парку.
– Никак не ожидал увидеть вас снова! Сколько лет, сколько зим!
Я остановилась, настороженно всматриваясь в чужака. Вёл он себя вызывающе. И что самое неприятное – где-то я с ним уже встречалась.
– Помню-помню эти намалёванные брови вразлёт и блевотину в стакане! – с восхищением воскликнул мужчина.
В своей жизни я прилюдно блевала в стакан только однажды. Пытаясь выглядеть смелой и привлекательной. Заливая неуверенность лошадиными дозами алкоголя.
– Я сильно изменилась с тех пор. Как вы меня угадали? – деланно равнодушно поинтересовалась я. – Я вроде не ношу с собой тот стакан. Кстати, куда вы тогда исчезли?
– Мне вообще свойственно исчезать. Что вовсе не означает, что меня нет.
– Что вам нужно?
– От вас нужна книга.
– Я не из библиотеки. Сказать, где книжный?
– А я и не говорил, что от вас нужна, написанная кем-то, книга.
– А какая же тогда книга от меня нужна?
– От вас нужна ненаписанная книга. Вы напишете её для меня. Вам же деньги нужны?
– Деньги нужны. Но книгу обычно пишет писатель.
– А вы разве не писатель?
– А похожа?
– Страсть как похожа!
– Если я и писатель, то неудачливый. Удачливых публикуют.
– Обещаю опубликовать. Этого вы хотите?
– Этого я хочу. А вы что – издатель?
– Я – издатель. Но есть один нюанс. Я с того света. Если вас это не смутит, я заплачу сейчас же.
– А деньги у вас с этого света? – разговор становился всё более странным. Но в том-то и дело, что мне по душе странные разговоры.
– Деньги с этого. Вот, возьмите. – мужчина протянул пухлый конверт. Я потянулась к конверту, и, он тут же схватил меня за руку, сильно сжав запястье. – Больно?
– Ужасно больно! Отпустите!
– Или что? Закричите?
– Закричу! – он отпустил мою руку, конверт остался у меня. Там действительно были деньги.
– Закричите как следует. Но только в своей ненаписанной книге. Вы же понимаете, когда нестерпимо больно – хочется закричать и вырвать руку. Сегодня же. Начните писать.
– О чём?
– Сами решите. Мне нужна правда. И ни слова лжи.
Я задумалась.
– А что, если Богу не понравится эта правда? И я напишу что-то плохое.
– Вас так интересует его мнение?
– Да. Интересует.
– Пишите втайне от Бога. Так, будто ни одна живая душа вовек не прочитает ни единого слова. Тогда это будет вся правда.
– Зачем вам это?
– Я ваш заказчик и заплатил вперёд. И я люблю правду. В конверте вся сумма. Встретимся когда допишете. Вы принесёте мне книгу.
– Телефон оставите?
– Мы оба раза чудесно обошлись без телефона. Обойдёмся и в третий.
– Хорошо. Принесу.
Он зашагал прочь. Я же мельком заглянула в конверт.
В конверте был миллион.
Я сидела перед чистым листом, не зная с чего начать.
Как бы ни было, правда только одна, и, деньги я уже взяла. А я привыкла врать.
День клонился к закату. За окном грохотнуло. И я уснула под стук дождя.
Проснувшись, поняла, что впервые за несколько лет отлично выспалась.
Налила кофе в большую чашку. И принялась за книгу.
По-настоящему, я не знала, что я – писатель.
Мой папа умер в солнечное майское утро. Двенадцать лет назад. Через неделю после того, как мне поставили диагноз.
Похороны проплыли как в тумане, после трёх таблеток седативного.
Мой врач оказался подлецом. Подлецом вдвойне, потому что знал меня с детства. Сказал что ненавидит всех нас – психов. И не сказал, что испугался. Он заблокировал мой номер.
В таблетках я ничего не понимала. Но продолжала их пить.