И. И. Жук родился и вырос в Малороссии, в городе Сумы. Учился в Сумском филиале ХПИ, кафедра технологии машиностроения; в Киевском театральном институте им. Карпенко-Карого, кафедра режиссуры художественного кино и телевидения; окончил Всесоюзный государственный институт кинематографии (ВГИК [1980—1989 гг.]), кафедра кинодраматургии, мастерская Н. Н. Фигуровского.
Во время учебы во ВГИКе совместно с будущим турецким режиссером Семиром Асланюреком и с литовским кинорежиссером Артурасом Поздняковасом создал два полнометражных художественных киносценария, которые немногим позже стали фильмами. Это литовский фильм «Постскриптум» (1986 г.), на конкурсе закрытых фильмов в Москве в 1989 году получивший приз «Золотая шпага», а также российско-турецкий фильм «Вагон» (1993 г.).
В дальнейшем Иван написал более двадцати киноповестей на духовно-нравственные темы. Сценарий по повести А. Ф. Киреева «Студент хладных вод…» стал победителем Международного кинофорума «Золотой Витязь» (2000 г.), а три киноповести: «Вверх по течению», «Нива Господня» и всё тот же «Студент…» – дипломантами Всероссийского конкурса полнометражных игровых киносценариев «ВЕРА. НАДЕЖДА. ЛЮБОВЬ.» за 2008—2010 гг.
Эти и другие киноповести и пьесы Ивана печатались в журнале «Москва» и художественном альманахе «Братина», публиковались в антологии «Современное русское зарубежье», в сборниках Союза театральных деятелей России, в альманахе «Современный киносценарий», в сборниках киносценариев – победителей Всероссийского конкурса «Вера. Надежда. Любовь» и др.
Все произведения, публикующиеся в этом томе, ждут ещё своего экранного воплощения.
Сборник киноповестей «Встреча» – отнюдь не случайный набор сценариев, предназначенных для кинореализации. В продолжение тридцати с лишком лет автор скрупулезно подбирал истории, случавшиеся с его близкими и знакомыми, в которых тем или иным образом происходила Встреча человека с Небом. Так, в лирической комедии «Незнакомка» рассказывается о том, как романтически настроенный юноша, благодаря своей внутренней цельности и бескомпромиссности после цепи вроде бы на корню разрушающих всякую романтическую приподнятость событий, внутренне взрослеет. И, несмотря ни на что, обретает воплощение своей Мечты – в иконописном образе Богородицы; а на развалинах растоптанных грез, надежд и фантазий, в постоянно путающейся у него под ногами сестре друга, в конце концов, замечает свою земную суженую. В киноновелле «Чудо» абстрактное чудо мироточения на поверку оказывается совершенно конкретным вмешательством Бытия в личную жизнь вроде бы всеми забытой женщины – Ольги Ивановны. И так во всех десяти сценариях. Тем или иным образом Небо активно участвует в нашей жизни. И только от нас самих зависит разглядеть или не увидеть всюду расставленные для нас его молчаливые вешки, указатели, знаки.
Летнее солнце стояло в зените. Из глубины пшеничного поля, под прерывистый звон цикад медленно приближалась Прекрасная Незнакомка. Одетая во все белое: в длинное белое одеяние с широкими рукавами и в белую же накидку, наброшенную на голову, Незнакомка, казалось, не шла по полю, но как бы парила в воздухе. И при этом она спокойно, царственно улыбалась.
Внезапно в бездонную синеву неба над Незнакомкой и в зелень полей за нею вонзился вдруг резкий протяжный скрип.
Видение вмиг погасло; и в темноте уже, под прерывистый зуд газосварки широко распахнулась дверь.
– Ваня, поезд! – возник на пороге бытовки стрелочника плотный, лет сорока, мужчина, одетый в казенные брюки, тенниску, с картузом железнодорожника набекрень. Это был Иванов дядя.
Сам же Иван, – ему было не больше двадцати двух лет, – неторопливо привстал с лежанки и тяжело вздохнул. Он явно был недоволен вторжением постороннего в его грезы.
– Давай-давай – быстренько, – подхватил дядя ведерко с вишнями, а небольшую корзинку с пирожками сунул Ивану в руки. – Я тебе помогу.
Затем дядя юркнул обратно к двери. А Иван перед тем, как выйти, поднял с лежанки еще и фотоаппарат. И так вот, с фотоаппаратом в одной руке, а с корзинкой – в другой, он и вышел за дядею из бытовки.
Рядом с бытовкой стрелочника три мужика в засаленных спецодеждах заваривали проход к пригородным платформам.
– Секундочку! – остановил их дядя и, юркнув в дыру в заборе, пропустил туда и Ивана, после чего с достоинством прикрикнул на мужиков:
– Да хорошенько варите мне! А то в прошлый раз заварили, черти! Главный ногой пихнул – оно тут же и отвалилось. Бракоделы!
Между тем у небольшого железнодорожного вокзала, близ залитой ярким июльским солнцем пригородной платформы, остановился пассажирский поезд. Толпы старушек и женщин с ведрами, корзинками и кульками, выйдя из-под густой тени придорожных берез и сосен, тотчас рассеялись по перрону и облепили все выходы из вагонов. В гулком воздухе зазвучало:
– Яблочки! Купите яблочки! Свежие яблочки! Только что с дерева!
– Пирожки! С капустой и с вишнями! Горячие пирожки! Недорого! Направляясь с Иваном к толпе старушек, дядя наставнически сказал:
