Деревья ещё не успели избавиться от последних листьев, поэтому первый снег лёг на них сугробами. Белые хлопья кружили над городом, завораживая, успокаивая, усыпляя. С лёгким шуршанием снежинки бились в окно и, превращаясь в хрустальные капли, стекали по стеклу.
– Интересно, «стекло» и «стекать» от одного корня? – спросила Оксана.
– Что? – Алёна оторвалась от компьютера. – Ты что-то сказала?
Оксана отвернулась от окна.
– Я говорю: первый снег – восхитительное зрелище.
– Да. Мы с Павликом сегодня уже провели ритуал кувыркания в сугробах.
– Везет вам. А меня вот некому в сугробе повалять.
– Сама виновата. Не строила бы из себя важную начальницу – давно бы замужем была.
– И где бы ты сейчас внедряла свою систему, если бы я не строила из себя начальницу?
– Это точно! Ну вот видишь, жертва твоя не оказалась бесполезной.
– Надеюсь.
– Да не расстраивайся. Хочешь, мы тебя с кем-нибудь из Пашкиных друзей познакомим?
– А у него что, есть неженатые друзья?
– Есть, конечно. Только… пожалуй, они все немного тебя помладше.
– «Немного» – это лет на десять?
– Да нет. Всего лишь на пять-шесть. Подумаешь…
– Спасибо. Но я уж как-нибудь сама попробую найти своего принца.
– Интересно, и где ты будешь его искать? На дискотеки ты не ходишь, на горных лыжах не катаешься. Между прочим, сейчас очень удобно знакомиться на горах. Едешь так с горы, замечаешь подходящего мужчину и прямо рядом с ним падаешь и катишься кубарем. Он, конечно, бросается тебе помогать, и считай, знакомство состоялось.
– Не получится.
– Почему?
– Потому что, чтобы красиво упасть в правильном месте, нужно до этого места доехать.
– Точно. А для этого надо быть в тонусе, значит, надо, чтобы «Тонус» был в тебе, – напомнила Алёна рекламный слоган.
– Для этого надо хоть немного уметь ездить, – засмеялась Оксана, – а я ни разу на этих горных лыжах не стояла.
– Какие проблемы?! – обрадовалась Алёна. – Снег выпал. Мы в эти выходные с ребятами собираемся открывать сезон. Поехали с нами!
– Я подумаю.
– Ага! Когда ты так говоришь, это равносильно «Спасибо, не хочу». Так говори уж сразу честно.
– Ну я правда не хочу. У меня на выходные другие планы.
– Опять пойдёшь в свою секту?
Оксана рассмеялась.
– Ой, смотри, Оксанка, – вздохнула Алёна, – вляпаешься по самые уши…
– Ну так вы же меня вытащите, если что…
– Ага. Из секты попробуй вытащи…
– Это точно. Вон матушка моя вляпалась, так для неё теперь, кроме её батюшки, других авторитетов не существует.
– Ты сравнила! Это же православие! Мировая религия.
– А какая разница, кто тебя лишит разума – мелкая секта или мировая религия?
– Ну ладно, смотри сама, ты уже взрослая девочка. Но если надумаешь поехать с нами, мы всегда рады.
– Спасибо. Это само по себе уже приятно.
И Оксана снова вернулась к созерцанию снега и своим размышлениям.
* * *
Вообще, в переводе с латыни слово secta ничего плохого не означает – это «учение, путь, школа, образ мыслей». От того же корня произошли такие слова, как «сектор» и «секрет». И получается, что «секта» – всего лишь клуб по интересам. Там собираются люди, склонности которых в чем-то совпадают и которым нравится быть вместе, что-то сообща делать или обсуждать. Если они не нарушают закон или общественный порядок, то ничего деструктивного в их действиях нет.
Тоталитарная секта, если опять же исходить из смысла латинского totalis («всё»), то есть абсолютная, совершенная, всеобъемлющая, – это слишком высокая оценка. Каждая секта втайне мечтает стать тоталитарной, но разве можно так назвать какую-то организацию, если в мире осталось хоть немного людей с иным мнением? Поэтому, пришла к выводу Оксана, единственная тоталитарная секта на Земле – это человечество. Тоталитарная, потому что объединяет всех людей, а секта – только в том случае, если инопланетяне всё-таки существуют.
Расшифровать слово «секта» Оксана решила после того, как Елена Сергеевна однажды вернулась домой очень возбужденная и даже напуганная. Трясущимися руками она достала из сумки брошюрку и протянула дочери.
– Что это? – Оксана взяла потрепанную книжицу и прочитала название: «Тоталитарные секты России».
На первых страницах был длинный список организаций, которые Русская православная церковь причислила к деструктивным культам.
– Оксана! – начала «серьёзный разговор» Елена Сергеевна.
Оксана поморщилась. Подобным тоном мама вела профилактические беседы о вреде курения, когда Оксане было лет десять. Потом, когда ей исполнилось пятнадцать, тем же тоном мама предостерегала её от близких отношений с мальчиками.
Разговоры эти, кроме того что вызывали чувство неловкости и раздражения, были ещё и абсолютно бесполезными. Дело в том, что незадолго до профилактики курения Оксана уже попробовала этот «запретный плод». Они с подружкой угостились сигареткой у старшеклассниц. Затянувшись, Оксана закашлялась, ей стало противно, но, не желая показаться маленькой девочкой, она кокетливо зажала сигаретку между средним и безымянным пальчиками, как это делала самая красивая старшеклассница, и затянулась ещё раз, закрыв глаза якобы от удовольствия.
Когда мама читала лекцию о том, какие болезни связаны с никотином, Оксана вспоминала брезгливую гримасу, которую состроил Лёха, учуяв запах табака.
