— Тимофей Карлович!!! — раздался крик нашей дежурной медсестры Иры, стоило мне только выйти из операционной. — Тимофей Карлович!!!
— Да, Ира, — устало отозвался я. — Что случилось?
— Там еще привезли пострадавших после аварии, — от ее слов мне стало не по себе. — Двое хирургов пока заняты, они еще не закончили операции. Пока вы один свободен.
— Черт! Ладно, идем, посмотрим, что там? Анестезиолог свободен? — у меня даже язык заплетаться начал.
— Да, он уже в операционной, ждет вас, — отрапортовала Ира и быстро зацокала каблуками в нужном направлении. Мне ничего не оставалось, как направиться за ней, в надежде, что это последняя операция. Иначе я попросту свалюсь на очередного пациента.
Ну и смена сегодня. Мало того, что операция на операции, так еще и это. Не день, а сумасшествие какое-то.
Я сегодня совсем вымотался, руки начали трястись, а это непозволительно для моей профессии. Но тем не менее, быстро обмыв лицо холодной водой из-под крана, чтобы немного взбодриться, направился к тем, кого привезли после аварии. В голове зрела только одна мысль: хотя бы никто не умер, пока я еще не приступил к операции.
***
Я, Арталов Тимофей Карлович, двадцати восьми лет от роду, работаю хирургом в одной из клиник города, причем работаю уже пять лет. Проходил здесь практику, учась в институте, да так и остался. Сегодня я дежурю, и именно в этот день на трассе произошла крупная авария с большим числом пострадавших, самых сложных привезли к нам, так как наша больница ближе всего к месту аварии.
Повозиться пришлось порядком. Но все остались живы, их вовремя доставили. Да, несколько сложных операций вымотали меня порядком. Хотелось просто упасть и протянуть ноги.
Уже потом, после оказания пациентам первой необходимой помощи, они будут помещены в специализированные клиники. Останутся только либо нетранспортабельные, либо те, кому мы сможем оказать необходимую помощь в нашей клинике.
Вызваны были на работу все хирурги, анестезиологи и травматологи, да я и сам уже несколько часов занимаюсь операциями, а в соседней операционной еще один пострадавший. Его привезли совсем недавно, не могли достать из покореженного металла, так его там зажало, и он на сегодня мой последний пациент.
Стоило увидеть тело на столе, как я оказался поражен. Это была девушка. Отчаянная должно быть. Разве можно так гонять? Неужели никогда не задумывалась о том, что ее наверняка кто-то дома ждет. А она так рискует своей головой. Не понимаю я этого. Хотя… Когда-то и у меня были такие же мысли: ветер в лицо, огромная скорость и… Авария. Чтобы все произошло мгновенно.
Я мотнул головой, отгоняя мысли прошлого. Нельзя сейчас думать об этом. У меня последняя операция. А вспомнить… Зачем ворошить прошлое? Пусть оно остается там, куда больше нет возврата.
Грудь сдавило. Перед глазами промелькнуло до боли знакомое лицо. Наваждение? Ну вот, началось. Сколько лет гнал от себя все мысли. Почему же именно сейчас они вновь вылезли наружу? Я стиснул зубы и приступил к операции. Мозг сам очистился. Но я знал, это ненадолго. Не пойму, что могло разбередить раны именно сегодня? Может быть усталость? Или авария?
Пока я проводил операцию, собирая тело буквально по кусочкам, с ее лицом возился пластический хирург и окулист, они спасали зрение и пытались восстановить лицо, по их взволнованным репликам было понятно, что все очень серьезно.
Да, сначала решили, что пластические операции будут позже, но потом все-таки провели одновременно, хотя и понимали всю сложность такой многофункциональной операции.
Все время меня преследовало какое-то непонятное чувство, щемило в груди, но распознать его во всей этой суете, я не мог. У меня почему-то дрожали руки, и сердце сбивалось с ритма, стоило только бросить взгляд в сторону лица, которое я увидеть не мог, так как оно оказалось уже забинтовано. Моя душа словно стремилась к нему навстречу. Я никак не мог понять, что со мной происходит. Жар внутри, нехватка дыхания, пресловутые бабочки в животе… Хотя я всегда считал их полной чушью, пока не испытал на себе. В тот момент и понял, насколько это прекрасно… Пока взаимно. Это же чувство и сейчас… Такое со мной было только однажды, но это было давно, двенадцать лет назад. И вот снова…
Но не мог же я вдруг влюбиться в образ. В собственную пациентку на столе. Это глупо. И так не бывает. А знать ее я вряд ли мог. Все годы в моем сердце жила только она одна. Та, которую я потерял двенадцать лет назад, но та, о которой ни на минуту не переставал думать. Из-за которой когда-то и хотел устроить себе аварию.
Операция была сложной, но прошла успешно, девушка оказалась жива, состояние ее было стабильным, если не считать того, что она впала в кому, но продолжает хвататься за жизнь всеми конечностями, значит, есть надежда на лучшее.
Проходили дни, пострадавшая так и не вышла пока из комы, за ней велся надлежащий уход. А я сам и день, и ночь проводил около ее кровати, фиксируя малейшие изменения. Единственное, что меня смущало, что ей за все время никто не поинтересовался. Мы до сих пор не знали кто она, так как документов с собой у девушки не оказалось. Что само по себе было весьма странно. Хотя бы водительское удостоверение, страховой полис. Да что угодно. Но при ней совсем ничего не оказалось. В какой-то момент у меня закрались мысли, что она намеренно хотела умереть. Что же с ней произошло?
