Не уповая на любовь прекрасных дам,
Не думая о шутках и затеях,
Не смог б я, обратясь к твоим очам,
Озвучить то, что в сердце так лелею.
Не смог бы, пусть, сказать, как дорога
Твоих ланит изысканная бледность.
Как хороша в перчаточке рука,
Какая же в устах таится нежность.
Так мог сказать не я, другой герой:
Поблагородней, из другого века,
Из тех, что собирал в кругу король,
Из тех, что на конях скакал, не бегал…
Я не из них. Я не умею лгать.
И куртуазная мне не близка культура.
Дурная на груди моей печать —
Незримый знак – знак шутовской натуры.
Для Вас я – шут. Не видите почти
Вы лика настоящего доселе.
Но наши всё же так близки пути:
Идём, увы и ах, к одной мы цели.
И странно, Вас незримо берегу,
Так независимо от своего желанья
По зову первому, внезапному, бегу,
Препоны на пути своём сметая.
Не признаюсь в любви, но всё же
Вам, наверняка, чуть-чуть виднее,
Кто жизнь отдать за Ваше сердце может,
Кому без Вас нет жизни, с нею,
Легко сказать, но проще проявить,
Готов расстаться, лишь бы хоть на миг
Увидеть на губах улыбки нить.
Пусть это будет мой предсмертный крик,
Вы только б знали, что и шут живой,
Что он любить, как рыцари, способен.
Я больше не тревожу Ваш покой.
С любовью к Вам, Ваш несерьёзный воин.
