Я не задумывался о том, живу ли я в полную силу, пока мне не исполнилось 45. Что тут скажешь? Я поздно расцвел.
Когда наконец это случилось, я испытал одновременно два сильных чувства – разочарование и любопытство.
Разочарование подстерегало меня в один хмурый октябрьский день за углом учебного корпуса в колледже, куда поступила моя старшая дочь и где четверть века назад учился я сам. Всей семьей мы приехали сюда на экскурсию, я и подумать не мог, что в этот момент испытаю что-то, кроме гордости за своего ребенка. Но волна разочарования буквально сбила меня с ног сразу после начала прогулки.
Мы с женой стояли на главной площади Сэмфордского университета в Бирмингеме, штат Алабама, и вид давно покинутой альма-матер вызывал в нас совершенно противоположные чувства.
Жена с нежностью вспоминала студенческие дни. Она вертела головой, разглядывая не слишком переменившийся за годы кампус, и, кажется, не могла решить, какое из нахлынувших воспоминаний ей особенно дорого.
«Помнишь, здесь прошли наши лучшие годы?», – сказала она, сжимая мою руку. «Лучшие годы? По мне, так наоборот, это была катастрофа», – я смотрел на те же кирпичные здания и волейбольные площадки, но мне они напоминали только о растраченной впустую молодости.
Тогда я приехал в Алабаму из своего родного города Хадсон, штат Массачусетс, – прыщавый циник уровня «Умница Уилл Хантинг»[1]. За мой беспощадный сарказм меня быстро отвергли во всех братствах кампуса. После одной ужасной шутки на Хэллоуин (опустим подробности) целый год я был в социальной изоляции и в итоге свободное время проводил, продавая фруктовый лед в киоске возле местного супермаркета Walmart. Чтобы вы понимали, я работал даже не в самом Walmart, а торговал с уличной тележки, которую человек по имени Кевин каждое утро выкатывал на тротуар возле входа. Представляете себе, что это такое – во время первого семестра в колледже стать «парнем с фруктовым льдом из Walmart»?
Хотелось бы сказать, что после первого курса что-то изменилось, но тогда придется забыть о моем увлечении рейвом[2]. Да, я носил светоотражающую одежду и танцевал на заброшенных складах со светящимися палочками в три часа ночи в выпускном классе. Что ж, можно смело надеть неоновый колпачок на мою карьеру в колледже и электронный бантик на то, что от нее осталось. Оказавшись здесь 25 лет спустя, я был поражен осознанием того, как бездарно упустил все возможности колледжа. Университетский городок просто кипит ими: возможность делать что-то, стать кем-то… Моя старшая дочь намеревалась извлечь из всего этого максимум пользы. Жена тоже сумела не упустить свои шансы. А я?
По дороге домой, в Нэшвилл, и в последующие недели этот вопрос не оставлял меня. В прошлом это чувство сожаления превратилось бы в горечь, в знакомое «Что ж, ничего не поделаешь». Вам тоже знакомо это горькое смирение, когда постоянно возвращаешься мыслями к упущенной возможности? Для меня это была типичная реакция, но в этот раз все получилось иначе. Предыдущие два года я потратил на исследование и написание статьи о силе мышления для книги, которая вышла в свет под названием «Саундтреки в моей голове» – так я назвал без конца прокручивающиеся мысли. Я знал, что один из лучших способов перебить навязчивую негативную мысль, это спросить себя: «Зачем она мне нужна? Может ли она что-нибудь изменить?» Горечь никогда не проходит сама, поэтому я решил проверить, смогу ли я «конверсировать» свое разочарование в любопытство.
Возможно, дело в моем возрасте. В 40 с лишним многое воспринимаешь по-другому. Годы заставляют без иллюзий увидеть, где мы побывали и куда направляемся. Нам с женой оставалась еще пара лет до того, как наш дом станет «пустым гнездом» – скоро дети разлетятся, как подросшие птенцы. На горизонте намечались существенные перемены, и я начал задавать себе вопросы о жизни, которые более умные люди задают в 20 и 30 лет.
Я не реализовал свой потенциал в колледже. Это правда, и этого уже не изменить, но я задумался, нет ли возможности изменить что-нибудь не менее масштабное – а именно мое будущее. Смогу ли я изменить эту неделю? Этот месяц? Ближайший год? Ведь, при всем уважении, учеба в колледже продолжалась всего четыре года – впереди у меня были еще десятилетия активной жизни.
Я опоздал к 30, но хотелось бы не опоздать к 50. Я упустил свои «ревущие двадцатые» и оказался в тридцатых, не имея ни реального плана, ни фундамента для жизни. Теперь я был полон решимости не допустить, чтобы то же повторилось в мои 50, 60 и далее. У меня не было ни малейшего представления о том, возможно ли в принципе реализовать весь потенциал, но уже появилось стойкое ощущение, что я способен на большее. И я решил выяснить, что можно для этого сделать.
