Читать онлайн полностью бесплатно Максим Алексашин - Врата Кавказа

Врата Кавказа

XIX век, Кавказ. Жидкая цепочка русских войск, растянувшаяся вдоль огромной территории от Каспия до Чёрного моря, прикрывает братьев по вере из Грузии и Армении от кровожадных персидских войск, рвущихся устроить поголовную резню христиан.

Книга издана в 2019 году.

© Алексашин М.И., 2018

© ООО «Яуза-Каталог», 2019

* * *

Прости, Кавказ, что я о них

Тебе промолвил ненароком,

Ты научи мой русский стих

Кизиловым струиться соком.

Сергей Есенин, «На Кавказе»

Глава 1

Егеря её величества

«Бог не на стороне больших батальонов, а на стороне лучших стрелков».

Вольтер

– Холодно! – голос видавшего виды егеря в потрёпанном камзоле нарушил тишину Ногайской степи. Он пристроился на лафете одной из четырёх полковых пушек, которые обгоняли ротную колонну.

– Куда нас теперь? – вздохнул шедший рядом молодой мушкетёр. Ему, этому юноше, было сложнее нести службу из-за своей неопытности, да ещё и потому, что солдатам мушкетёрской роты, к которой он был приписан, полагалось, кроме ружья, носить шпагу. И если егерь, к которому был обращён вопрос, мог позволить себе сложить часть оружия – пистолеты и тесак – на обозную повозку, то мушкетёрам уставом предписывалось следовать в походной колонне при полном вооружении.

– На Терек.

– Меня Иосифом зовут! – представился мушкетёр.

– Сёмыч! – дружелюбно протягивая руку, ответил егерь.

Рукопожатие поразило старого солдата.

– Пальчики эвон какие холёные, а рука крепкая! Откуда ж ты, сынок?

– Из столицы!

– Благородие, значит?

– Ничего это не значит! Простой солдат я! – обиделся мушкетёр, укутываясь в шинель, скрывавшую знаки отличия. Всё: и манеры, и походка, и речь – говорило о его дворянском происхождении..

– Полно тебе дуться! – потрепав по плечу мушкетёра, произнёс Сёмыч, улыбаясь в седые густые усы.

Но солдат, нахмурившись, продолжил свой путь в тишине.

– Столько вёрст с ружьём за спиной. Погон стёрся! – отозвался его сосед. – Да и зачем здесь ружья? Наша это земля, кого бояться? Задние повозки пустые идут. Сложили бы ружья, для весу одной шпаги хватило бы!

– Даже если твоё оружие понадобится тебе лишь однажды, оно стоит того, чтобы носить его всегда! – ответил Сёмыч. – Вон, твой товарищ обиделся на меня, дурня старого, а не стонет, молча сносит тяготы воинской службы. Ему бы и в голову не взбрело жаловаться на своё ружьё.

Первый солдат, услышав эти слова, оглянулся. В уголках его глаз заиграли огонёчки, на лице появилась благодарная улыбка. «Не ошибся, значит!» – пронеслось в голове у Сёмыча.

– Да куда мы идём-то? – никак не унимался второй мушкетёр. – Слышал, в Персию, в этот «лес львов»! Не суются с ножом туда, где топор нужен! С персами да горцами как в Европах не повоюешь!

– Русского солдата ещё никто не бивал! Потерпи, сынок, как перейдём реку – во всей амуниции зашагаешь к своей славе! Тогда попомнишь мои слова!

– Зачем мне эта слава? – буркнул второй мушкетёр. – У меня в станице девка осталась. Хотел замуж позвать. А тут эта война, будь она неладна. Это вы, крепостные, люди подневольные. Вам сказано умереть, вы и умираете по приказу, а я из казаков. Мы на Кубани да Тереке со времён батюшки нашего царя Иоанна Васильевича живём. Это мы России Терек на блюдечке преподнесли, и за то царь нас землями и вольницей жаловал. Казак я! Потому не ищу жизни лёгкой и смерть свою сам найду.

– Ну, раз казак, поразмысли сам. Землица ваша узкая, горцами беспрестанно посещаемая. Небось, много крови отец, дядья да братовья пролили?

– Много.

– Вот, а государыня-матушка Екатерина хочет от этих горестей вас самих-то прежде прочих избавить. Потому и формируется наш полк из вашего брата – линейных казаков[1]. И называется он Кубанским. Кому, как не вам самим, землицу свою защищать?

– Да мы сами за себя постоять можем!

– Как фамилия-то, герой?

– Татаринцев!

– И велика семья?

– Семеро нас у тятеньки.

– А из семерых сколько под ружьё встать могут?

Солдат, к которому были обращены слова, засмущался и, потупив взгляд, ответил:

– Двое: я да тятя. Остальные девки мал мала меньше…

– Вот видишь сам! Мало вас, Татаринцевых, пока, а России спокойствие здесь нужно. По той причине и стягиваются сюда полки…

Сзади послышался стук копыт, и молодой, по-мальчишески задорный голос прервал солдат:

– Да вам в Сенат, милостивые государи, дорога. Эвон как о государевой политике ладно размышляете.

Подъехавший к спорщикам офицер спешился и, взяв коня под уздцы, добавил:

– Государыня наша продолжила дело царя Петра: идём перса бить – главного подстрекателя горцев. Не будет на Кавказе перса – не от кого горцам будет поддержки получать. А перс – он зачем на Кавказ пришёл? Единоверцев наших грузин да армян со свету свести. Вестимо ли дело, чтобы мы, русские, братьев по вере бросали? Армяне народ мирный – хлебопашцы, грузины – народ бедный. И тех и других коварный перс обворовывает! Да ещё силой к смене веры склоняет! Так ещё и в наши станицы, злодеи, зачастили!

– Верно глаголете, Ваше высокородие, – бойко отозвался Татаринцев. – Я Кавказ хорошо знаю – он лишь силу уважает. Когда персов да турок здесь не станет, горцы побоятся к нам соваться. Здесь мы – сила. Горцы-то, конечно, смелости бесшабашной, но при малочислии своём – люди слабые и уступчивые. Мира хотят, как и мы. А землицы – её на всех хватит: и на горцев, и на нас.

– Стало быть, и спору конец! – подытожил офицер, вскакивая на коня. И, уже обращаясь к старому егерю, добавил. – Сёмыч, пригляди за юнцами. Особенно за казаками. Они крови горячей, молодецкой. Кабы не растратили свою удаль да бойкость по глупости своей. Они – сила моя, а вы, старые служаки, – опора.



Ваши рекомендации