Я выжжен и сломлен, так, где же вы все?
Я вижу, как дни пролетают во мне,
Мне больно и пусто, так, где же вы все?
Слова и дела ваши кружат во мне.
Чужие слова в ваши уши текут,
И смерть к вам приходит.
Я вижу лишь солнце, вот это мой путь.
Я мысли и время теряю, все зря.
Земля принимает в себя семена,
И теплым дождем пропиталась земля,
Я понимаю жизнь – это не зря.
Я двигаюсь в небе, так тихо кругом.
И нет места прошлому, вот он мой дом,
Вернется к нам жизнь, забудешь о всем.
Я двигаюсь в небе, так тихо кругом.
Вот время настало, все вспыхнуло в нем,
Я следую к солнцу, гори все огнем.
Глава 1. Приехали. Или туда – сюда
Планета Земля, Солнечная система, 1991 г., где-то на восток от Киева, Артём Прыжко
Дорога была смешной. Электричка, следующая на восток, как всегда была набита плотной человеческой массой. Пьяные мужики, толстые потные тетки с такими же сумками, люди с граблями и тележками. Они весело переругивались, пили самогон, играли в карты, читали разное чтиво. При этом тетки заботливо предлагали незнакомым мужикам пирожки, хоть какая-то закуска, не переставая материть их, что те пьют как кони на водопое.
На каждой станции пассажиры перемешивались с вновь прибывшими. Также перемешивался воздух, становясь все гуще и ядреней. Свежая струя воздуха, случайно залетевшая в двери, испугано металась по вагону, пока не насыщалась парами самогона и пота, после чего выпадала в осадок.
Артём стоял в уголке и наблюдал. Наверно его желание отделить себя от толпы, подпертое с одной стороны юношеским максимализмом, а с другой стороны некотрой попыткой отстранения от действительности вызывало стремление к уединению. Правда и уединение не всегда радовало. Человек зверь социальный и требует общения. Тем не менее, он надеялся, что проживет жизнь значительно интереснее, чем все те, кого он наблюдал вокруг. Ну что же, надежды юношей питают.
Он вслушивался в их диалоги и удивлялся тому убогому информационному потоку. Темы были абсурдны и глупы. Ну, кого может интересовать, кто, где и сколько выпил, или кто кому на огород нагадил. Артём подумал, что неужели и я в их возрасте превращусь в подобное животное? Ведь еще совсем недавно эти люди мечтали о звездах, лежа на сеновале с любимыми. Мечтали о морях, других странах, о путешествиях, о свершениях и поисках. А сейчас это не более чем жрущая, вопящая масса. Именно масса. Они сетовали, что их не заметили, не оценили, не помогли. Их сотни «не» ничего не значат. «Ведь мы становимся людьми не для кого-то, а для себя. Только уважая в себе человека можно им быть», так думал он.
Пытка электричкой, наконец, закончилась. Вырвавшись из душного и вонючего вагона Артём спокойно сел на лавочку прислонив к ней рюкзак. Спокойно закурил. Он наблюдал, как толпа остальных пассажиров отчаянно штурмовала выход с перрона. Особо торопливые «красавцы» прыгали с перрона на рельсы и куда-то неслись. Его всегда удивляло это непонятное стадное чувство людей. Почему надо всем одновременно ломиться в узкий проход, рискуя подвернуть ногу, упасть, а то и попасть под поезд. Наверно, это загадка всех перронов мира.
Когда толпа рассосалась и все, кто хотел, упали, споткнулись и подрались, Артём спокойно встал, набросив на спину рюкзак, двинулся к выходу со станции. Ему предстоял еще один чудный участок пути – от станции к деревне.
Ночью прошел дождь и колонна грузовиков. Они почему-то всегда ездят или во время или после дождя. Наверно специально, чтобы грунтовая дорогая дорога из просто грязи превратилась в супергрязь. Тем не менее, дорога радовала свежей зеленью деревьев, помытых ночным ливнем и ясно-голубым небом. Легкий теплый ветерок ласково путался в волосах. Солнечные зайчики, их источником были множественные лужи, весело скакали по листве, делая ее ярче и загадочнее. Время от времени, засмотревшись игрой тени и света, Артём вступал в очередную лужу, рефлекторно отскакивал, струшивая с кроссовок воду, комья грязи, вспоминал мать всех дорог и шел дальше, совершенно не обращая внимания на такие мелкие проблемы.
Он шел весело и беззаботно. После армии жизнь постепенно налаживалась. Вернувшись домой, он обнаружил, что его прочно все забыли, это его немного огорчило. Жизнь большинства его друзей и знакомых уже как год была гражданской и ему в ней места не оставили. Было немного грустно и обидно, но что ж теперь падать на спину и начать истерить? Нет, конечно. Немного отрефлексировав он окунулся в новый неизвестный ему мир и стал по новой обрастать знакомыми и друзьями. Они постепенно появлялись, и ему уже не было так одиноко, как в свой двадцать первый день рождения. Нет, он не был сиротой, родители у него были и желали ему только добра, но их понимание было несколько однобоким. Согласитесь, не мог же он устраивать с мамой свои личные потребности молодого человека, да и с отцом не поговоришь о Фрейде, Юнге и мирах Кинга, Кастанеды, о мире эзотерики и магии. Это не было практичным и сразу отметалось как темы не несущие ничего полезного. Но вот уже второй курс университета позади, впереди еще три-четыре года увлекательного погружения в науку, в мир фантазий и свершений.
