Течёт жизнь, протекает, ручейком журчит, и всё мимо, и не взаправду словно бы. Живу, будто носом в сон уткнувшись, и посапываю, наблюдая верчение картинок в моих глазах.
А Некто Сергей мне прислал мульт с котом нереально плюшевым. «Враки всё. Не бывает таких кошек подобострастно страстных». – «А я такой». – «Да неужто тебе яйца отрезали, бедняжечка?».
Офис как вскрытая консервная банка: вокруг жесть, да по кругу вывески чёрно-белые приляпаны. А шпротинки ровнёхонько-скромнёхонько так всегда в масле поблескивают. Сияю и я ненавязчиво и улыбисто-функционально. Если плюнуть в монитор, растереть и зажечь свечку, то в полночь можно увидеть ведьмочку…
А когда душа устало оседает к сидушке вертлявого стула, стоит порой всколыхнуть её мягким вилянием попы. Помогает на время – взмывает она под самые рёбра. Душа она же такая – летать для неё словно трескать овсяную кашу – пользительно и живительно одновременно. Только порой приходится перебиваться бутербродами…
Нецелесообразно думать о целесообразности, когда дело касается вещей с сорванными ценниками. Взять за бесценок бесценное и потерять не жалко, но боязно. Упала в жизнь, как в затон, и барахтаюсь в ней неумело – как умею…
Вот пришло время заниматься анализом динамики продаж за минувший квартал. Что тут поделаешь? Рисую зигзаги….
Иной раз совсем неожиданно можно так плотно и надолго влипнуть в совершенно чужого человека, словно в трясину запопасть. Бах, и ты уже утянута в болото противоречивых чувств и навязчивых мыслей. Пытаешься вырваться наружу, но что ни шаг, всё больше проваливаешься вниз, пока не оказываешься облепленной по рукам и ногам. Трепыхаешься в обречённости несвободы, силясь держать дистанцию и сохранять на физиономии невозмутимый вид, но и моргнуть не можешь без оглядки на посторонний силуэт, отпечатанный в памяти. Положеньице так себе, в общем, беспомощное какое-то.
Вот и я влипла в тебя – случайно, невольно, за просто так. Ты ведь почувствовал это, правда? Уловил мою внезапную слабость перед тобой в тот момент, когда мы сцепились взглядами, нащупав в глазах друг друга уязвимость, неподдельность которой внезапно разбила мою душевную пустоту на бесчисленность оскольчатых чувств, пронзивших всё моё существо множественностью мелких уколов, одновременно и ожививших, и разнедуживших меня.
Так случилось, что пустота надолго укутала меня дымчатой пеленой – заползла в рот, нос, уши, просочившись во внутренний резервуар души, которая, распухнув от вакуума, воздушным невесомым шариком стала распирать тело изнутри. Я знаю причины этому, я помню день запуска сего процесса – день, который вспоминать мне не хочется, а забыть не можется. Мне так неохота вновь и вновь расковыривать своё нутро, бередя очаг заразы. Хорошо бы, чтоб обломки лежали на дне, глубины хранили свои тайны, непознанные разобиженные монстрики стерегли пучины. Отболело и пусть. Обесчувствилась и славно… Всё существо моё надулось беспечным и безутешным пофигизмом, закружившись на одном месте вокруг своей оси, лишившись какой-либо перспективы и опоры поверить во что-то значимое.
В этом странном раздуто-пустом состоянии я просуществовала несколько лет, перекатывая себя из сна в явь, из яви в сон, которые сливались в единое мутное полотно жизни, по которому я даже не брела, а как-то переминалась с ноги на ногу, силясь сделать шаг вперёд, но постоянно замирая в нерешительности, спотыкаясь о зависший в голове вопрос: «Зачем?».
Я просыпалась утром, чтобы пойти на работу, варила и вливала в себя кофе, рисовала на лице маску из декоративной косметики и горделивых улыбочек, чтобы на выходе выдать человека позитивного, современного и крайне самодостаточного, именно такого, которому самого себя вполне достаточно, такого, который искренне и самозабвенно любит себя самого, ибо себя любить, говорят психологи, не то что важно – первопричинно для обретения психологического комфорта и равновесия. Но как-то не срослось у меня с самой собой, не слюбилось, что-то пошло не так…
А ведь старалась, упёрто проходила один за другим всё новые и новые курсы по мастерству душевного онанизма, черкала магические бумажки, сжигала волшебные фантики, многозначительно хлопала в ладошки, смело сигала с табуретки в пучину растворённого во Вселенной Счастья, но так и не допрыгнула, так и застряла на стадии беспокойного школярства, то ли соскучившись декоративной игривостью психологических методик, то ли спасовав перед перспективой осчастливиться окончательно, превратившись в кукольный символ беспощадно-сверкающего позитива.
И тут я плюнула на всё, стала отрешённо наблюдать своё тело, суетящееся в пространстве по всевозможным ничтожным поводам, ощущая, как воздушный шар равнодушия всё растёт и растёт, просачиваясь сквозь рёбра в окружающее пространство. Словно подушка безопасности, безучастность окутала меня и внутри, и снаружи, обезопасив раз и навсегда от всевозможных травм, от любых потрясений…
И вот однажды ты подцепил меня взглядом, словом, духом, а я подцепилась, повелась, я поймалась… Не сразу, конечно, через некоторое время, но всё-таки…
