Читать онлайн полностью бесплатно Людмила Пожедаева - Война, блокада, я и другие… Мемуары ребенка войны

Война, блокада, я и другие… Мемуары ребенка войны

Блокада Ленинграда – одна из самых трагических страниц в истории человеческой цивилизации – и это есть в книге. Такого примера высокой стойкости духа, мужества, трагических последствий не знала человеческая история – и это есть в книге.

screen_image_2_106_98

Мила Анина

(Людмила Пожедаева)

1950 г.



Книга обжигает и потрясает… Горе и радость, мужество и трусость, верность и предательство, жизнь и смерть, голод, одиночество, жгучий холод были «блокадными подружками» маленькой девочки Милы…

Город и люди, живые и мертвые, 900 дней и ночей вопреки всему противостояли разрушению, голоду, смерти… И в этом аду самыми верными и самыми хрупкими солдатами были дети…

Она должна была погибнуть в той страшной бомбежке, ее должны были раздавить железные гусеницы прорвавшихся немецких танков, она должна была умереть еще много раз, потому что такого не может вынести даже взрослый и сильный человек. Но, наверное, души и судьбы маленьких, таких же, как она, девочек и мальчиков оставили ее жить, чтобы она могла нам сегодня рассказать о той страшной войне, которую вели блокадные дети, большие и маленькие, как могли… и часто без взрослых, закрывая и спасая своими худенькими, тщедушными тельцами нас, сегодняшних…

Эта книга – укор о забытом долге перед ними, детьми Ленинградской блокады, умершими, замерзшими, раздавленными фашистской танковой атакой, разорванными самолетной бомбежкой… И нам нужно этот долг отдать и живым, и мертвым…

Александр Конюшин, директор «ДОМА сотрудничества с ЮНЕСКО в Санкт-Петербурге и Ленинградской области»

У войны не детское лицо

(Реквием)

И отдали Отечеству
Не злато-серебро,
Единственное детство —
Все свое добро…
(Борис Слуцкий)
Здесь ребята умирали,
Их в могилу закопали,
Без гробов и без досок
Прямо в глину и песок.
(Имярек)
Неправда, что «Никто не позабыт…»
Неправда, что «Ничто не позабыто…»
Мы не были солдатами войны,
Но детство наше на войне убито…
Ко мне, убитой, вы цветы несете…
Ко мне, живущей, – мачехой страна…
У Памяти, оглохшей от лукавства,
Давно забыты наши имена…
Так преклоните головы свои
Пред детскими погибшими полками…
Наш город к фронту отправлял детей,
Как будто сводок фронтовых не знали…
У войны не женское лицо
И тем более НЕ ДЕТСКОЕ! За что же?
Не играйте, взрослые, в войну!
Сколько нас война еще положит!
Сколько безымянных детских Душ
Вслед войне закопано в могилах!
Только Бог их знает имена,
Некогда веселых и игривых…
Чудом выжив, помню, как тогда
Танки нас утюжили в Демянске…
Погибали сверстники мои,
Землю нашу поделив по-братски…
Самолет в Лычкове разметал
Эшелон с Детьми из Ленинграда…
И опять могильный вырос холм…
Не стреляйте по птенцам, не надо!
Разнотравье почернело вмиг,
И огонь глотал живых и мертвых,
И из пекла рвался Детский крик,
Ужасом посмертно награжденных…
Но солдат, совсем еще мальчишка,
В сбившихся, расколотых очках,
Обгоревший, вынырнул из пекла
С девочкой спасенной на руках…
Нас спасали жители тех мест
И бойцы от немцев отбивали,
Раненых, измученных Детей
В Ленинград обратно отправляли…
Тех, навылет, ран не залечить —
Вся война в историях болезни…
У ВОЙНЫ НЕ ДЕТСКОЕ ЛИЦО!
Хоть и гибли мы со всеми вместе…
На войне всегда как на войне…
Но когда закончится она,
Не зачтется нам и не простится
Взрослых безрассудная вина…
Умолчат трагедии Детей,
Вычеркнут из жизни эти даты
И сожгут за нами все мосты,
Доморощенные наши геростраты.
Детские БЕССМЫСЛЕННЫЕ ЖЕРТВЫ!
Сколько нас погибло ни за что!
Но везли Детей войне навстречу,
Хоть У ВОЙНЫ НЕ ДЕТСКОЕ ЛИЦО!
Тают журавлиные кресты,
Унося Детей погибших Души…
Крики их прощальные вдали
НА ДОРОГАХ ПАМЯТИ ВСЕ ГЛУШЕ…
А у тех, кто выжил и живет,
Тот июль, как пытка, бесконечен…
Память, опаленная войной,
Души обнаженные не лечит…
Июль 2002 г.

Страничка из рукописи



Клянусь!
Говорить правду,
только правду,
ничего, кроме правды!

Сытость

Трудно сказать, что именно заставило меня оторваться от книги. Сильно толкнуло сердце. Меня качнуло от этого толчка, и я почувствовала, как что-то непонятное защемляет душу. И вдруг – вот оно… Чужой, монотонный голос рассказывает совершенно невероятные вещи. Прислушиваюсь, и мне становится тревожно и жутко. «Конечно плохо, когда есть хочется. Но и нам тогда не легче было, хоть и ели вдоволь. Картошку-то, бывало, почистишь, а очистки-то куда девать? Люди-то ведь как звери тогда были. И отдать нельзя, и выкинуть боязно – разорвут ведь, удушат… Чего только не придумывали, как избавиться от отходов…»

Встряхиваю головой. Уж не мерещится ли? Не наваждение ли? Heт! Все тот же голос спокойно продолжает рассказ о блокадной жизни… о том, как у них было все, что и до войны… что не было у них ни в чем нужды… Нет! Это невероятно! Этого не могло быть! Люди умирали от голода, а тут… от-хо-ды!

К горлу подступает удушье… стучит в висках… начинает бить дрожь… Я сама еще до сих пор не наелась… Я все время хочу есть. Я стараюсь не вспоминать ту страшную военную зиму 1941–1942 гг.

Встаю и на ватных ногах иду на голос. В кухне сидит мама и наша случайная гостья, которая и рассказывает эти странные вещи. Мама, с бледным лицом, как-то странно сглатывает воздух, словно давится. Но гостья этого не замечает…

Я не слышала начала разговора. Видимо, вспоминали войну, и то, что я услышала, потрясло меня, и понятие справедливости и несправедливости приобрело для меня страшные оттенки. Гостья даже не пыталась скрыть чувства превосходства и самодовольства. Человек не понимал того ужаса, когда одни не только ели, но и выбрасывали еду, а другие умирали от недостатка этой еды. Разве такое может быть? Может, она лжет?..



Другие книги автора Людмила Пожедаева
Ваши рекомендации