– Как тебя зовут? – на ломанном русском обратился к ней мужчина средних лет.
Дарина больше не плакала и даже не пыталась развязать зубами путы, что крепко сковывали запястья.
Ей уже три дня как всё равно. Абсолютно.
Товарки по несчастью в том сыром подвале «просветили» её… То, что ждёт их в будущем – хуже смерти, хотя и она не за горами.
Она смирилась. Она знала, что больше никогда не засмеётся своим звонким смехом, который так нравился Лёше. Она больше не будет бегать по магазинам с подружками, которые о ней скоро забудут. Она больше никогда не обнимет свою маму…
Ведь она умерла. Её нет больше. Нет, не мама умерла. Дарина.
– Я спросить, как тебя зовут? – рыхлый мужчина склонился к ней так низко, что дыхание спёрло от его несвежего дыхания.
Стоя на коленях, девушка вздрогнула.
Желудок скрутило, а от подступающей к горлу тошноты потемнело в глазах. Рвотный позыв не заставил себя долго ждать и она свернулась в комочек, пытаясь совладать с неприятным чувством.
– Дарина…
– Дарына, – произнёс её имя на свой лад, безбожно его исковеркав. Он словно смаковал его на своих пухлых неприятных губах, отчего девушке снова стало дурно. – Меня зовут Саид. Слушаться меня, Дарына, а то смерть! – произнёс последнюю фразу угрожающе.
– Хорошо, – непонятно зачем молвила Дарина, как будто он спрашивал её согласия, а не ставил перед фактом.
– Сэйчас тебя смотреть врач, Дарына. Если ты чиста, тебя продам хорошему чэловэку. Если нэт – в бордэл! – несмотря на его невнятный ломанный русский, Дарина четко понимала, что её невинность сейчас играет самую главную роль.
Если девушка оказывается девственницей, то ей грозит, в принципе, то же что и остальным из того проклятого подвала – сексуальное рабство. Только она не будет обслуживать всех подряд в одном из публичных домов Эмиратов… Её продадут одному хозяину.
Конечно, в большинстве случаев (как говорили «знающие» девушки, что попали сюда по своей воле), этим Хозяином оказывается старый, лысый, богатый извращенец, который будет измываться над несчастной девочкой несколько дней, а может и недель, после чего, она останется инвалидом, в лучшем случае.
В худшем… Её ожидает то, что и остальных.
Очень мало девушек остаются в живых. Ещё меньше – возвращаются домой. Буквально единицы.
Дарина не была мечтательницей. Она понимала, что жизнь закончена.
И не важно, кто её купит. После того, что сделает с ней тот мужчина… Она уже не будет прежней. Её вообще не будет. Только бренное тело будет бороться до последнего. Душа же умерла в тот миг, когда её связали и назвали этим словом…
Абда[1].
Она больше не принадлежит себе. Она – невольница.
Пожилая женщина в тёмном закрытом одеянии осмотрела её с таким скучающим видом, словно занималась этим каждый день.
На все мольбы девушки она отвечала лишь равнодушным взглядом и не более.
Может от того, что не знала ни русский, ни украинский язык, а может – привыкла.
Пару минут она что-то объясняла Саиду, а затем быстро удалилась, надев на лицо какую-то черную тряпку.
Дарина заметила, что многие женщины здесь ходят с закрытым лицом.
Она знала, что у мусульманских народов так принято. Но для девушки был в новинку тот факт, что рабство у них привычное дело.
Как?! Как можно лишить человека воли и свободы? Заставить его быть кем-то, вроде собаки, как?!
– Ты хороший девочка, Дарына. Твоё тело тебе помогать, – Саид ухмыльнулся мерзкой улыбкой, от которой снова замутило. – Я найти для тебя хороший покупатель, абда. Ты стать подарок.
Дарина сглотнула. Она плохо понимала этого человека, но то, что удалось разобрать прозвучало как приговор.
* * *
Амир устало откинулся на спинку мягкого кресла, что любезно подвинул ему метрдотель.
– Что-нибудь… – услужливый метрдотель не успел договорить, как его резко оборвали.
– Нет! Оставь меня! – шейх был невероятно зол.
Мерзавцы, что покушались на его жизнь и при этом убившие Аишу, наказаны. Их тела уже принял в свои объятия погребальный огонь.
Только вот стало ли ему от этого легче?
Нет.
Он по прежнему жаждет крови и насилия.
– Амир, я рад тебя видеть! – лучезарно улыбнулся ему Али, чувствуя на себе уничтожающий душу взгляд родного брата. – Пусть Аллах продлит твои…
– Зачем ты пришёл, ничтожество? – не скрывая своего презрения, Амир воззрился на брата.
– О, ты как всегда любезен, брат мой! – Али театрально возвёл руки к высокому потолку гостиницы и совсем не благородно плюхнулся на диван.
– Я не буду спрашивать дважды, – как бы между делом заметил Амир, делая глоток воды из высокого стакана.
– Хорошо, не горячись, дорогой брат. Я ни в коем случае не хотел нарушить твой покой. Просто узнал, что ты в Абу-Даби и решил навестить тебя.
– Навестил? – взор серых льдистых глаз прожёг несчастного насквозь.
– Я помню о том, что когда-то поступил с тобой мерзко, брат мой. И мне нет прощения, – мужчина заговорил более серьёзно, словно пытаясь загладить какую-то вину. – И в доказательство своего покаяния перед тобой, я хочу преподнести тебе подарок.
Амир хмыкнул.
– Вот как? И что же это за драгоценность такая, что сможет смыть все твои грехи передо мной? – шейх прищурился. – Ты вернёшь мне мою мать? Или, быть может, моего сына? Ах, постой… Может мою жену? – уже почти зарычал мужчина, склоняясь над зеркальным столом.
