Ботаник с видом мученика сел в машину Леши, а бывший мне лучезарно улыбнулся и даже послал воздушный поцелуй, на что я лишь показала ему язык, а потом для верности еще и средний палец показала.
— Ну что, Тимоша, поехали? — спросила у кота, когда машина Леши скрылась за поворотом. — Интересно, Ботаник подумал, что мы пациенты психиатрички или просто под наркотой? А, как думаешь?
Кошак не думал, он спал. Вот и поговорить даже не с кем.
Уже через два часа я въезжала во двор Лешиного дома. Тимоша с зафиксированной лапой поднял голову, когда машина остановилась. Я посмотрела на окна квартиры, в которой жила больше года, и вздохнула. Да, меня называли бесчувственной стервой, эмоциональным инвалидом, но окончательно очерствела я после расставания с Лешей. Предательство, которого я не ожидала, сразу ранило, а потом стало броней.
Но все это в прошлом, теперь есть лишь работа. Кстати, надо не забыть Ботанику скорее какое дело подбросить. Вроде толковый, хоть и похож на зашуганного первокурсника, впервые пришедшего на экзамен. Может, он с неадекватными людьми просто никогда не сталкивался?
Подхватив Тимошу на руки, я вышла из машины. Я помнила номер квартиры, выщербленную ступеньку на первом этаже, дверь, обитую ужасным розовым дермантином на втором, прогнутые железные прутья на одном из лестничных пролетов и даже маленькие царапины вокруг замка на Лешиной двери. Только теперь у меня не было ключей, которые я когда-то бросила прямо ему в лицо, уходя, как мне казалось, навсегда из этой квартиры. Но теперь я снова здесь. Ладно, это же по делу, не стоит ностальгировать.
Тимоша заворочался. Наверное, ему надоело сидеть у меня на руках и пялиться на Лешины окна.
— Идем, кошак. Может, в этой холостяцкой берлоге найдем еду.
Кот-то хоть перекусил Настиным обедом, а мне не досталось. И насколько я знаю своего бывшего благоверного, его холодильник пуст.
Запахи… Это пласт, огромнейший объем человеческой памяти, и я, едва зайдя в подъезд, почувствовала все, что так хотела забыть. Немного затхлый запах с примесью плесени, смешанный с геранью, которую кто-то из жильцов поставил на подоконнике в подъезде. Это было и приятно, и больно одновременно. Что же случится, когда я войду в его квартиру, где всегда запах туалетной воды смешивался с запахом секса.
Остановись, женщина! Это все в прошлом.
Я нажала на звонок, и дверь практически сразу открылась, как будто Леша только меня и ждал.
— Проходи, — сказал он, отступая в коридор.
Я перешагнула через порог, а запахи снова накрыли меня. Хоть ты обоняние потеряй! Но быстро находить решение — это моя профессия. Я шагнула в квартиру и перешла сразу к делу:
— Материалы давай.
— С ними сейчас твой протеже работает. И постоянно делает какие-то заметки в блокноте. И я позвонил Клементьеву.
— Патологоанатому? Зачем? — спросила, когда сбросила обувь, и уставилась на Лешу. Ох, как же нам было мало места в этом коридоре.
Я до сих пор хотела его, но предательство меня останавливало.
— Потому что, — шумно выдохнул Леша, — твоему коллеге не понравились некоторые заключения. И Клементьев подтвердил.
Мы прошли в комнату, где Ботаник, нахмурившись, изучал копии документов. Увидев меня, он поднял глаза и спросил:
— Ивонна Сигизмундовна, что вы знаете о «техасском коктейле» и самых странных способах убийства?
Леша присел на диван, посмотрел на мое, что редко бывает, потерянное лицо и, видимо, понял, что Ботаник догадался о чем-то, что выбивается из стандарта убийств. Если у этого преступления вообще есть стандарт.
— «Техасский коктейль» — это же…
— Да, — перебил меня Ботаник, который в деле выглядел совсем не обескураженным мальчиком. — Это смесь трех ингредиентов, которые убивают человека.
— Где наш патологоанатом? — повернулась к Леше.
— У меня есть бутылка виски и бутылка коньяка, так что он скоро приедет. Ивонна, о чем он? Девушка умерла не от отравления.
— Подождем Клементьева, пусть он подтвердит или опровергнет теорию Ивана Андреевича. Он же все-таки врач. А пока покорми кота.
— Чем? — удивился Леша. — Или, по-твоему, у меня тут подпольный цех по производству «Вискаса»?
Надежда на то, что Лешин холодильник будет полным, раз уж хозяин квартиры не проводит сейчас двадцать часов в сутки на работе, растаяла, как только я открыла белую дверцу. Тимоша жалобно мяукнул у моих ног, когда посмотрел на пустые полки.
— Да, котяра. Жрать тут нечего.
— Я могу заказать пиццу, — появился на кухне Леша, заслонив своим телом выход.
— Не думаю, что Тимоша будет в восторге от пиццы.
Услышав свою кличку, кот опять подал голос и потерся об мою ногу. А он может быть милым.
— Схожу в магазин, — вздохнул бывший. — А ты пока посмотри со своим коллегой материалы.
Леша вышел в коридор, и через минуту оттуда послышался звук закрываемой двери. Ботаник, все такой же задумчивый, рассматривал бумаги в папке и делал пометки в блокноте.
— Рассказывай, — сказала ему, присев на диван, обивка которого пропиталась запахом Лешиной туалетной воды.
— Убитую девушку звали Марина Сергеевна Лебедева…
— Марина Лебедева? Журналистка? — я даже приподнялась от неожиданности, на что тут же недовольно отреагировал Тимоша, лежавший у меня на коленях.
