Так говорится в одной народной русской песне, и первый из приведенных стихов оправдался в нынешнем году над русской беллетристикой (из чего, впрочем, не следует еще, чтобы и второй стих непременно должен был оправдаться).
Несколько лет уже слышались жалобы на бедность талантливых произведений в нашей беллетристике. В массе читающей публики в последние три года интерес к легкой литературе поддерживался еще рассказами и очерками, посвященными разным общественным вопросам. Но строгие ценители, для которых общественные вопросы не были новостью, постоянно отделяли в этих произведениях живую, общественно-полезную сторону от того, что, собственно, называется художественным талантом. За ними шли другие, мелкие, тряпичные люди, раскиснувшие в лени, износившиеся в гусарских шалостях, – люди, которых общественные вопросы и не занимали никогда; эти люди тоже произносили строгий суд над утилитарной литературой последнего времени и в подкрепление себе призывали тоже требования искусства и чистой художественности.[2] На их выходки смешно было смотреть; но все-таки оставалось справедливым то общее положение, что литература последнего времени мало представляла для удовлетворения художественному чувству эстетически развитых читателей. За последние десять лет, при строгом выборе, едва наберешь, пожалуй, десять значительных литературных произведений, которые можно бы было высоко поставить в художественном отношении.[3] Любители литературы приходили в уныние. Но нынешний год начался для нашей беллетристики таким блестящим образом, как немногие годы начинались… Мы не станем говорить о «Дворянском гнезде» г. Тургенева: высокое и чистое наслаждение, испытанное нами при чтении этой повести, давпо уже, конечно, разделили с нами все читатели, и, без сомнения, все согласны, что одного такого произведения было бы уже достаточно для того, чтобы сделать очень замечательным литературное начало нынешнего года.[4]
Но «Дворянское гнездо» явилось не одно. В «Отечественных записках» начался роман г. Гончарова «Обломов», которого так давно и нетерпеливо ожидала русская публика. Роман этот состоит из трех частей, и все, читавшие его вполне, соглашаются, что замечательные достоинства этого первоклассного произведения еще увеличиваются в следующих частях, далеко превосходящих первую – и в развитии характеров и в художественной отделке подробностей. Когда он напечатан будет весь, мы надеемся поговорить о нем подробнее.[5]
В «Библиотеке для чтения» также напечатана весьма замечательная вещь – комедия г. Островского «Воспитанница», о которой мы скажем теперь несколько слов. Появление ее чрезвычайно обрадовало всех почитателей таланта г. Островского, и в особенности тех, которые были не совсем довольны в его последних произведениях некоторой идеализацией купеческого быта.[6] В новой своей пьесе г. Островский стоит на другой почве: содержание ее взято из деревенского быта богатой помещицы, со всем ее антуражем – воспитанницами, приживалками, горничными, лакеями. В этом произведении вовсе нет резких и грубых черт, к каким прибегают иногда писатели для того, чтобы ярче выставить пошлость и гадость изображаемого ими предмета. Вся пьеса отличается необыкновенно спокойным, сдержанным характером, и ни в одном слове, ни в одном движении действующих лиц мы ие заметили вмешательства личности самого автора. С первой до последней сцены – перед нами действительная жизнь, наша русская – жолтельная (по выражению одного из лиц пьесы)[7] жизнь, близкая и знакомая нам всем. Мы не будем здесь разбирать всей пьесы, надеясь скоро говорить о г. Островском по поводу нового издания его сочинений.[8] Но не можем не обратить внимания читателей особенно на одну сцену «Воспитанницы», полную чудной, поэтической прелести. Дело в том, что у старухи Уланбековой живет воспитанница Надя, за которой ухаживает восемнадцатилетний сын старухи – Леонид. Это – добрый, но пустой мальчик, еще неопытный, но уже начинающий развращаться под влиянием заразительной атмосферы, которою окружен в поместье своей матери. Надя ничего к нему не чувствует, удаляется от него и мечтает о том счастье, которое ожидает ее в добром замужестве. Но Уланбекова любит отдавать своих воспитанниц за кого ей угодно; Надю решилась она выдать за Неглитентова, пьяного и совершенно неприличного приказного… Леонид заступается за Надю и упрашивает мать переменить решение; та соглашается; Надя с радости соглашается на просьбу Леонида выйти вечером в сад гулять… Вечером является она в сад с Лизой; Лиза удивляется ее решимости и напоминает, что она прежде пряталась от Леонида. Надя отвечает.
Конец ознакомительного фрагмента.
