Читать онлайн полностью бесплатно Сергей Буянов - Восемь на чёрное

Восемь на чёрное

Как помочь человеку, который остался один на один с миром? Этот сборник – попытка найти восемь ответов на вопрос, который задавать уже поздно.

© Сергей Владимирович Буянов, 2016


ISBN 978-5-4483-3718-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Загадка

Я иду под навесом заблудившегося неба; оно потеряло дорогу к солнцу и теперь плачет, роняя дождь. Капли разбиваются о мой черный балахон, осколки сыплются мне под ноги, в жидкость опавшей листвы. Босыми ступнями я погружаюсь в эту смесь – прозрачная вода на красных и желтых листьях. Листья чем-то похожи на бумагу: такие же чистые, на них так же, как и на бумаге, страшно оставлять следы.

Забредаю под козырек своего подъезда. Отсюда мне виден угол соседнего дома и низкая стальная дверь, ведущая в подвал. Когда-то над ней была вывеска «ВИДЕО». Из глубокого кармана, полного пыли, извлекаю старую измятую фотографию. На ней трое – я и два моих друга. Ветер подхватывает несколько капель и роняет их на наши бумажные лица; холодной ладонью я стираю эти слезы – тогда мы не плакали.

Да, тогда мы смеялись. И далеко было до осени – теплом дышало лето, и вместо дождя в желтом небе пылало красное солнце. И с радостью, весело болтая, мы спустились из раскаленного дня в прохладный полумрак. О, если бы мы знали, что входим не во тьму видеозала на время сеанса, а погружаемся в беспросветность жизни – навсегда! И никто из нас не понял, что в глазах высокого лысого билетера зловещий огонь блеснул совсем не случайно.

Но мы вошли и прошли и сели и смотрели и увидели фильм. Фильм, ставший загадкой для нас.

И сейчас, в этот осенний день, промучившись столько лет, я все еще в плену той загадки. Так случилось, что оба моих друга сумели разгадать ее, а я все еще нет. Я все еще жив.

Сколько раз я смотрел в ночное небо: звезды, планеты, свет, тьма, холод, огонь, пустота… А есть ли там жизнь? Этот вопрос не раз мелькал в моей голове, но промелькнув, исчезал. Это – тайна, и суть ее в том, чтоб оставаться недоступной, оставаться живой. А загадка – она жаждет умереть и унести в небытие с собой тех, кто ее разгадал. И она не выпустит жертву, пока жива, а жертва жива лишь до тех пор, пока загадка ее терзает.

Тот фильм стал нашей загадкой. Он вцепился когтями в наши души и разум и с тех пор не отпускал ни на секунду, и с тех пор мы убили друг друга на две трети. Осталась лишь часть по имени я.

Сеанс закончился, загадка проникла в нас. Мы вышли из зала на улицу. Как изменился мир за эти два часа! Сверкающий день уступил место размытости сумерек. Вечер. Ничто не желает блестеть в наших глазах – пустота вместо солнца. Еще не ночь. Расширенный воздух убрался ввысь. В образовавшийся вакуум из трещин земли и асфальта хлынул туман. По колено в этом поте земли мы разбрелись по домам, не попрощавшись, словно предчувствуя – ночью нам предстоит встретиться вновь.

Прежде чем впустить, мама долго разглядывала меня в дверной глазок – она не сразу узнала своего сильно изменившегося за два часа сына. Ей до сих пор не известно, что же произошло со мной. Она может лишь догадываться о причине перемены – я постоянно ухожу от расспросов. В тот вечер я сразу ушел в свою комнату. Мама качнула мне в след головой.

А я лег спать. Вскоре из мрака вышла строка зеленых букв: «Вставай. Она ждет меня. Ты должен. Вставай. Она ждет тебя. Я должен. Встань. Я жду вас. Вы должны». Я прочел строку и встал. По моей голове ползал паук, вплетая в волосы сеть. Стряхнув всё это, я прислушался. Родители спят. Чтобы не потревожить их сон, я выбрался на улицу через окно по стволу растущего рядом со стеной дерева.

Было тихо. Ветер не трогал ни листочка. Лишь там, в поднебесье, луна неслась над огромным плоским стеклом с нарисованными на нем облаками. Неслась, вырывая из-под ног и запрокинутой головы землю, швыряя на спину, сжимая мутью голову.

Захватив на ближайшей стройке автоген и баллоны с газом, я подошел к запертой двери видеозала. Друзья уже были там. В задумчивом молчании мы подготовили аппарат к работе и уже собирались зажечь горелку, когда услышали шум крыл. В пятно фонарного света на тротуаре опустилась массивная сова; она уставилась на нас шарами желтых глаз, и мне показалось, что клюв ее приоткрыт в насмешливой ухмылке. Внезапно из-за границы света на сову набросились три кота. Вспыхнула яростная схватка. Отбиваясь крылами, клювом и когтями, окровавленная птица сумела вырваться. Припадая на одно крыло, она улетела. На асфальте остались коты. Два из них – синий и коричневый – держали в зубах пучки перьев; но раны их были смертельны. Истекая кровью, они уползли во тьму умирать. А третий – черный, с белыми концами лап, ставшими красными от чужой крови, – остался в круге света, скаля зубы в бессильной ярости: он не успел вырвать из хвоста птицы свою треть перьев. И не успел умереть.

Тогда мы ничего не поняли. И лишь теперь, оставшись в одиночестве, я постиг весь тягостный смысл того зловещего знака. На мои босые ноги налипли красные листья, а дерево передо мной – с золотой кроной, похожей на фонарь. Я покажу ему зубы.

На рассвете мы вышли из видеозала через сгоревшую в кислороде стальную дверь. Вслед за нами сквозняк нес запах дыма: пленка видеокассеты с фильмом-загадкой не выдержала этой ночи. Сотни раз мы прогнали фильм по экрану в ускоренном темпе. Тщетные попытки найти ответ или хотя бы подсказку свели нас с ума. В конце концов, пленка так нагрелась от трения, что вспыхнула пламенем синего цвета. Это произошло так быстро, что никто не успел добежать до огнетушителя. Мерцающий танец мгновенных язычков – и все. Зарыдала, превратилась в пепел и развеялась сквозняком единственная нить, способная вывести нас из лабиринта. И осталось одно – идти наугад и ждать помощи оттуда, из-за летящих птиц.



Ваши рекомендации