– С тобой, Сайфер, никакой уверенности в завтрашнем дне. – Сказал беловолосый парень, закинув ноги на панель салона автомобиля, попутно закурив сигарету. Чиркнула зажигалка, изрыгая синий маленький огонёк. Запах дыма и табака ударил в нос – резко, заставив кашлять.
– С Сайфером нет уверенности даже в сегодняшнем дне. – Шатен, сидевший сзади, хлопнул своего товарища по плечу. Беловолосый слегка обернулся, взглянув на друга уставшим взором. – Фенс, оцени сегодняшний день по шкале от одного до десяти!
– Одиннадцать. – Неразборчиво буркнул Фенс, от нервов начиная слегка жевать сигарету.
– Я предупреждал: если вам не надо – не суйтесь. – Впервые за этот временной промежуток подал голос водитель, на которого сокрушались пару минут назад его лучшие друзья. Он не отрывался от дороги, и, казалось, даже толком не вникал в суть разговора.
– Дин, дело не в том, надо оно нам или нет, вопрос, надо ли оно тебе? – Шатен отложил газету, которую читал до этого, и теперь смотрел на своих товарищей: один от нервов курил, другой – настукивал по рулю в такт тихо играющей музыке в машине. – Пойми, мы за любой движ, хоть завтра в другую страну, но лезть на рожон – не совсем безопасно…
– Я ещё лезу на рожон? Хэльвард, теперь пойми меня: лезть без повода я бы не стал. А повод есть.
– Какой повод, Сайфер? Религия не позволяет по притонам не шарахаться? – Беловолосый сильно разозлился: он пристально смотрел на Дина и буквально прожигал его насквозь взглядом. – В следующий раз просто так не отделаемся – огребём по максимуму. Думай, Сайфер. Думай.
Сайфер коротко глянул на Фенса и улыбнулся. Тот, будучи не в настроении, разозлился пуще прежнего.
– Что смешного?!
– Поправь причёску, Лаврецкий. У тебя извёстка на волосы осыпалась.
– Да твою ж мать… – Парень, будучи выходцем из СССР, по своему национальному обычаю растянул букву «а» в слове «мать»1. Лаврецкий затушил сигарету и выкинул её в окно, а следом начал суматошно поправлять волосы – извёстка посыпалась на коврик. Белые пряди выбились на лицо; парень, пытаясь исправить прежнее положение, начал их сдувать и тут же приглаживать назад, но эффект с сих действий был минимальный, так что Дин вместе с Хэльвардом невольно засмеялись от данной картины.
– Посмотрю я на вас, когда вы также мучиться будете. – С досадой сказал Фенс.
– Ты чтоб смотреть, сперва пряди с лица убери. – Дин моментально получил подзатыльник от Лаврецкого за такую шутку.
– Ой, как больно, я сейчас умру!
– Истеричка!
– Захлопнулись оба!
Повисла немая тишина – была слышна только песня «Металлики», которая играла настолько тихо, что было даже трудно различить, какая именно эта песня. Но вскоре раздался одновременный хохот – а за ним и заигравшая громко музыка – это была «Master of Puppets».
Чёрная «Chevrolet Impala» ехала по мокрой от дождя извилистой дороге. Со всех сторон окружали синие горы и жёлтые сосны, быстро пролетая по бокам; с небес падали маленькие капли дождя, непохожие друг на друга, все произвольной формы – таков был путь домой.
Впереди было четыреста километров и три альбома «Металлики».
Никто не знал, что сегодняшний день обернётся для них тяжёлыми последствиями в будущем.
Шины шуршали от дороги, состоящей из деревянных и кирпичных обломков, гравия и камней. Перед взором предстало серое большое здание. Выбитые окна, где даже отсутствовали рамы, жутко смотрелись, отталкивая своей темнотой. Где-то стены были чёрными от сажи – видимо, кто-то уже пытался спалить здание, но попытка оказалась напрасной. Везде валялся щебень, палки, груда мусора, осколки стекла. Железная массивная широкая дверь была забита широким деревянным крестом. Из-за мусора подъехать туда не представлялось возможным – машину пришлось оставить у небольшого заброшенного сарайчика, который больше походил на карточный домик.
Сейчас только всходило солнце. На искристом голубовато-белом небе не было ни единого облачка. Погода не соответствовала окружающему миру – по ощущениям, здесь всегда должна быть мрачная неприветливая погода с проливными дождями или сильными грозами. Но сейчас, когда первые солнечные лучи падали на юные лица парней, возникало другое ощущение – абсолютно лживое. Будто бы здесь находился не притон, а совершенно обычное, просто давно брошенное, за ненадобностью, здание.
Парни шли осторожно, пытаясь не проткнуть обувь колючей проволокой, хаотично разбросанной по разным местам. Самый юный из всей компании парень, с пепельно-белыми волосами, периодически отпрыгивал в другую сторону, пугаясь то зашуршавшего от лёгкого ветерка чёрного пакета, то валявшегося на земле пистолета, который – он уверен! – был заряжен.
Среднего роста, приземистый и коренастый шатен смотрел по сторонам абсолютно спокойно. Он заворожено смотрел на окружающую обстановку, не веря глазам и не поддаваясь уловкам какого-то странного внутреннего чувства, щекочущего душу изнутри.
Самый худой и высокий юноша, достав из кармана чёрной мантии маленький фонарик, посветил внутрь окна, оглядывая пол и углы здания. Заметив, что внутри никого нет, он сделал пригласительный знак рукой и, недолго думая, забравшись на окно, прыгнул вниз. Друзья, последовав его примеру, прыгнули следом.
