1. Часть 1. Пролог. Волк императора
— Ло-о-о-ордик! Пришел, лордик! Давно тебя не видно было! Где шлялся?
Голос Бесноватого Эда с легкостью перекрывает шум таверны, а это очень даже непросто, могу я вам сказать.
Все, как по команде, тут же замолкают и принимаются пялиться на меня.
Кто с удивлением, это явно новички, не знающие меня в лицо, кто с равнодушием, это местные пропойцы, которым нечего опасаться Волка императора, кто с радостью, это опытные, знающие, что если я тут, то веселье будет до утра, а то и больше.
Есть еще те, кто смотрит со злобой и ненавистью, и процент таких взглядов с каждым годом увеличивается. Этим Волк императора или прищемил хвост когда-то, или вот-вот прищемит…
Привычно отслеживаю все взгляды и движения, усмехаюсь, прохожу к барной стойке, по пути кивая знакомым, кое с кем даже рукопожимаясь.
Бесноватый Эд, которому прозвище подходит как нельзя более уместно, широко скалится остатками зубов и ставит на стойку привычный мне бокал с местным разливным неразбавленным.
Делаю глоток, морщась от запаха пойла. Да, неразбавленное, это точно…
Горло продирает на раз.
— Пожрать? — радушно предлагает Эд, но я отказываюсь. Местной жратвы даже мой желудок не выдерживает.
Эд кивает, наклоняется, кивает на дальний столик:
— Там тебя спрашивали.
Не смотрю в указанном направлении, а поворачиваюсь полностью к Эду, вопросительно поднимаю бровь. Тот понимает, разводит волосатыми лапами:
— Не знаю, откуда узнали! Вот честно, Лорд, не знаю! Ты же приходишь, когда хочешь… Никто не отследит время! А они пришли, спросили… Я сказал, что бываешь… Ты же не велел другое говорить… И я молчу…
Насчет молчания Эд, конечно, очень сильно преувеличивает, но вот что касается моей персоны, тут не врет. В самом деле молчит, лишнего не болтая. Своя-то шкура дорога. А про меня самые интересные слухи ходят. В том числе насчет виртуозности сдирания этих самых шкур с этих самых болтунов…
Продолжаю пить мерзотное, но отлично прочищающее мозги пойло, наблюдаю за резво обслуживающим народ Эдом. И ощущаю спиной внимательный взгляд… Он очень выделяется из всех прочих, такой… надменно-заинтересованный. Так смотрят на мерзкую, но занятную букашку. Изучают, как половчее оторвать ей крылышки…
Ну, насчет оторвать они погорячились, конечно. Как и насчет крыльев, собственно, тоже. Крылатый у нас в компании только Ассандр, но ему тоже не оторвешь. Хотел бы я посмотреть на того, кто решится рвать крылья огромному дракону с дурной привычкой жечь все подряд при малейшей опасности, или просто плохом настроении. А у Асси, как его называет третий мой названный брат по крови, душка Карс, хорошее настроение бывает так часто, как теплый ветерок в северной ледяной пустыне…
Хотя, в последнее время все поменялось… Но это только потому, что Асси у нас неожиданно для всех, и для себя тоже, нашел себе жену. А жены — это такая вещь, которая делает мягче и дурнее самого жесткого и умного мужчину… И дракона… И даже такое чудище лесное, как Карс…
А вот меня, волчьего выкормыша, ничего не сделает мягче и уж тем более дурнее. Просто потому, что я не собираюсь жениться. Никогда. Ни за что. Вообще. А почему?..
— Лордик! — тут же, ответом на мои внутренние размышления, звучит нежный голосок Руни, местной подавальщицы. Она на мгновение прижимается ко мне самым выдающимся своим достоинством, облизывает губы, — лордик… Так рада тебе… — голос становится низким, грудным, влекущим, а глаза подергиваются поволокой, — останешься?
Вот потому и не женюсь никогда… Зачем? Мне и так хорошо.
Я усмехаюсь, шлепаю Руни по щедро оснащенному заду, киваю. Конечно, останусь. Не попрусь же на ночь глядя искать приключений… Не то настроение, знаете ли…
Слишком долго мотался по южным пустошам, вылавливая для брата моего названного, императора Анджеера, всякие интересные слухи, сплетни и домыслы. Которые вообще не слухи, не сплетни и не домыслы… Но знаем об этом только я и Ежи…
Провожаю взглядом Руни и мельком отмечаю, что из угла, где, как говорил Эд, сидят люди, спрашивавшие обо мне, внимательно следят за моими действиями.
Двое мужчин. Прикрываю веки, настраиваясь на них… Ого… Как интересно!
Не мужчины, значит…
От них пахнет лекарствами, причем, от одной — очень сильно, и болезнью. Застарелой и неизлечимой.
А от второй — лекарственный запах перемешивается с тонкой нотой железа и моря. Как интересно…
Вот только смотрят, конечно, как на таракана…
Ну что, уважим леди?
Встаю, отвечаю прямо на внимательный взгляд, чуть наклоняю голову в приветствии.
И дожидаюсь ответного кивка.
Подхожу, подтаскиваю стул, сажусь.
Женщины, переодетые мужчинами. Одна пожилая. Вторая молодая. От пожилой пахнет скорой смертью. От молодой — отчаянием и свежестью. Интересное сочетание.
— Что ищут здесь выскородные леди? — негромко спрашиваю я, оскаливаясь в приветливой улыбке. Вежливость — наше все, определенно.
Глаза молодой расширяются в изумлении, рот приоткрывается, и я невольно отмечаю свежесть пухлых губ. Красивая. Очень. Правильно переоделась мужиком, такой нежной девочке не стоит бывать в местах, подобных этому…
— Да, про вас говорили правду… — задумчиво скрипит старуха, оглядывая меня блеклыми глазами.
