Глава 23.
Лавр не отдавал приказ сдаться, несмотря на то, что сражение проиграно, почти вся кавалерия и большая часть пехоты уничтожены. Наоборот, требовал стоять до конца.
Я покинул основное поле сражения, поспешил к конному отряду, вскочил на готовую к бою лошадь и стал высматривать Лавра в подзорную трубу. Увидел полководца-неудачника на холме.
Очевидная, вроде бы, тактика: чтобы сломить сопротивление любого отряда, любой армии, лучше всего выбить их командира. Как ни сильны руки, без головы они стоят не больше манекена! Я этим старался пользоваться, а вот в армиях Нитупа о таком, казалось бы, очевидном действии, похоже, не особо задумывались. Но это их проблемы, а я решил прорваться к военачальнику. Велел всадникам следовать за мной в обход боя и сразу вырвался вперед на лучшем скакуне из всех, что были в нашей армии.
Тем временем и Лавр понял, что ему следует поспешно ретироваться с тем, чтобы уцелеть в возникшей мясорубке и не попасть в плен.
Такое удалось Шогу. Но в этот раз я был настроен решительно; хотел обязательно пленить главнокомандующего, не дать уйти очередному полководцу-неудачнику, личному другу Нитупа.. Лавр с самого начала сражения потерял его нить. Он дергался, психовал, много орал. Но даже такую бездарность лучше держать в плену.
Мой лихой отряд ворвался с тыла в расположение временной ставки главнокомандующего. Четверых караульных сняли быстро, точными выстрелами из мушкетов.
Охранники Лавра засуетились, некоторые бросились к нам с кинжалами и саблями. Я срубил подскочившего офицера и бросал пару оставшихся у меня гранат в скопление охраны.
Убойная сила у моих гранат не высокая, но нужно было произвести эффект на мужиков, никогда ранее не видевших подобное оружие. Что неплохо удалось. Пока охранники приходили в себя, мы их изрядно порубали. Некоторые повалились ничком в низ, умоляя пощадить. Кто-то из них крикнул:
– Слава Всевышнему и его посланнику Алексею Освободителю!
Неглупый мужик! Такой крик способен сохранить жизнь.
Бойцы моей кавалеристской сотни крушили тех, кто был недоволен нашим появлением и пытался сопротивляться. Их оказалось не много, но они кидали кинжалы, которые поражали иногда лошадей и всадников. Однако у нас было явное преимущество, мы без особого труда расправлялись с застигнутыми врасплох вояками.
Но и в меня гвардеец с офицерскими эполетами метнул кинжал. Я заметил это и успел уклониться, усидел на лошади, после чего уложил негодяя точным ударом меча по телу.
Увидев человека с генеральскими погонами, я срочно поспешил к нему, по пути уложил еще одного гвардейца.
Генерал пытался остро отточенным клинком сбить меня с лошади. Я вновь успел среагировать и первым достал противника острием своего меча, да еще так ловко, что подрубил шею генерала. Он упал, выругался, задрал сапоги со шпорами и затих.
– И это тип низвергнут в ад! – сказал я. – Подайте мне скорее Лавра!
Охранники начали пятиться, отступать, они поняли, что им не справиться с крупным отрядом конников освободительной армии. Вокруг меня сражались лучшие мои бойцы, мы превосходили людей Лавра по всем параметрам и уверенно продвигались к стоянке главнокомандующего. Удачный день предвещал скорую победу и пленение главной надежды Нитупа.
Вот только Хорошук чуть было не получил смертельное ранение. Его лошадь подрубили, он спешился, вступил в бой. Но клинок одного из телохранителей Лавра слегка полоснул бесстрашного бойца по шее. В последний момент Хорошук увидел удар и почти успел увернуться. Но кончик сабли все же зацепил начальника моей охраны. Рана не смертельна, вот только кровь идет. Если бы опытный боец не увидел маневр телохранителя или чуть промедлил, мог бы и голову потерять.
Все же пришлось оказывать Хорошуку и остальным раненым бойцам помощь. А меня Бог по-прежнему берег!
В это время Лавр на лошади попытался скрыться от нас. Далеко уйти ему не дали, я увидел военачальника и устремился к нему. Лавр противник, конечно, серьезный. Не зря же он считал самого себя асом из асов, личностью прославленной и бывалой. И не только он так считал, даже Нитуп был согласен с таким мнением. Но сейчас Лавр решил бежать, я погнался за ним. И вскоре приблизился к бывшему командующему бывшей крупной армии.
И я, и он остались на время без охраны, я вступил с Лавром в поединок. Он оказался примерно на голову выше и заметно тяжелее меня. Я, впрочем, привык к крупным противникам и нисколько не смутился.
Опытный военачальник неплохо защищался, парируя мои трудно предсказуемые удары. Неожиданно я рубанул скакуна противника по морде. Конь жалобно заржал. Мне вдруг стало жалко бедное животное. Оно-то чем виновато? Но долго предаваться печали не было времени.
Лавр свалился с лошади, нужно его пленить. И я покинул своего коня, но увидел, что Лавр выхватил громоздкий мушкет и готовится выстрелить. Ах, у него еще и оружие есть, пусть и допотопное! Не знал об этом, впрочем, пока механизм сработает, можно успеть уйти с линии огня. Я так и сделал, отшатнулся к готовящемуся отойти в мир иной коню Лавра.
Воевода произвел выстрел. Но попал в своего же коня, чем ускорил его кончину. Какой неудачный день сегодня выдался у полководца! И армию свою потерял и пленен сейчас будет!
