– Ни за что не поверю, что это правда!
В голосе Виктора слышался скепсис. Марина отвернулась от окна.
– Прости меня, Виктор. Мне, право, очень, очень жаль. – Она беспомощно развела руками.
– Черт возьми, что ты имеешь в виду под этим «мне очень жаль»? – резко бросил он.
– Ничего особенного, – ответила Марина. – Я пыталась, честное слово, Виктор, я пыталась убедить себя в том, что из наших отношений что-то выйдет, но бесполезно. Я не могу и не хочу все время лгать самой себе. Я не люблю тебя. Притворяться нет смысла.
– Не кажется ли тебе, что еще слишком рано говорить об этом с такой уверенностью? – запротестовал Виктор. – Не торопись, обдумай все как следует. Давай поедем куда-нибудь на уик-энд, возьмем яхту, пригласим кого-нибудь из близких друзей, побудем вместе. Или, если уж на то пошло, друзей вообще можно не приглашать.
Но Марина вновь отвернулась к окну.
– Бесполезно, – устало произнесла она. – Я уже немало размышляла на эту тему. Я ночами не спала, думая о нас с тобой. Наверно, мы просто не подходим друг другу.
Виктор Харрисон пересек комнату и закурил, раздраженно щелкнув зажигалкой.
Марина на мгновение отвернулась от окна и бросила на него быстрый взгляд. В ее глазах застыло усталое выражение, какое часто бывает у тех, кто чувствует себя виноватым. Она знала, что наносит Виктору удар.
Еще ни одна женщина не обошлась с ним так жестоко. Виктор был богат, обладал весом и положением в обществе, а значит, привык получать все, чего хотел; во всяком случае, почти все. От Марины не скрылась ни жесткая линия его подбородка, ни решительно сжатые губы. Внезапно она подумала, что почти любит его.
Любить Виктора Харрисона было легко и приятно. Он был галантен и мил, истинный кавалер. Его даже не слишком избаловало то обстоятельство, что он пользовался невероятным успехом в обществе, дружил с младшими членами королевской семьи, был близким другом президента США и проявлял себя светским львом везде, где бы ни появлялся, – будь то Париж, Нью-Йорк, Гонконг или Буэнос-Айрес.
Виктор принадлежал к числу тех людей, которые благодаря своей редкостной общительности и обаянию везде заводят дружбу. Не только его состояние располагало к себе окружающих, а сама по себе его личность. Марина была вынуждена признаться самой себе, что, познакомившись с ним, она попала под обаяние этого человека.
– Ты полюбила кого-то еще? – услышала она его голос. Вопрос, обычный в таких ситуациях, прозвучал с предательской хрипотцой, выдававшей волнение того, кто его задал.
– Нет, – ответила Марина. – Я бы тебе сказала.
– Тогда где же… мы допустили ошибку?
Перед местоимением Виктор сделал небольшую паузу. Марина знала, что ее, уже бывший, жених не перенесет, если вся вина падет на него.
– Мы? Нет, это не совсем так, – сказала она, подходя к нему ближе. Теперь они стояли лицом друг к другу напротив красивого мраморного камина. – Это целиком моя вина. Мне не следовало соглашаться на помолвку. Видишь ли, я с самого начала знала, что не люблю тебя.
Едва зажженная сигарета полетела в камин.
– Любовь! Любовь! – воскликнул Виктор. – Ты слишком многого хочешь, Марина! Я люблю тебя. Я обожаю тебя. Я смогу объяснить тебе, что такое любовь, после того как мы поженимся. Уверяю тебя, это совсем не то неземное блаженство, про которое ты начиталась в книгах.
– А я ожидала именно его, – почти шепотом произнесла она.
– Но откуда ты знаешь, какие чувства будешь потом испытывать? – спросил Виктор. – Пойми же, одни девушки более эмоциональны, чем другие. Да нет, ты сама должна все понимать. Какие у нас с тобой шансы на будущее, у тебя и у меня? Мы никогда не бываем наедине. Вокруг нас всегда люди, вечеринки, толпы – стадо! – Он подошел к ней и взял за руку. – Поедем со мной, Марина. Давай отправимся куда-нибудь, где действительно можно побыть вдвоем, – на Таити, в Вест-Индию, – куда угодно, где можно будет купаться, говорить друг с другом, все как следует обсудить и взвесить.
В голосе Виктора слышалась мольба. На мгновение Марина заколебалась, но потом медленно покачала головой.
– Черт возьми, какая ты упрямая! – Он обнял ее за плечи и притянул к себе. – Марина, послушай меня. Не будем горячиться, ведь ты еще не обдумала все как следует. Я уверен: мы созданы друг для друга. Более того, я знаю, что ты для меня – единственная женщина во всем мире. Я люблю тебя так, как не любил никого раньше. Позволь, я научу тебя, как можно полюбить и меня тоже. – Его голос опустился почти до шепота. Теперь его губы искали ее – жадно, властно.
Марина попыталась отстраниться. Она недвижимо застыла в его объятиях. Виктор поцеловал ее страстно, с жадностью, но в этой жадности явственно ощущался страх потерять ее.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя, – бормотал он, повторяя эти слова снова и снова. Его губы жадно впивались в ее, его руки сжимали ее словно в тисках.
Марина была изящной и миниатюрной, ее голова едва доходила ему до плеча. Виктор обращался с ней как с пленницей, но Марина словно оцепенела и не предпринимала даже робких попыток вырваться. Ее губы под его губами были мягкими, но какими-то безжизненными; она не отвечала на его поцелуи; в ней не было страсти – лишь пассивная покорность.
