Босоногие листья кружат
Опадают на голые плечи
Мы уйдем в этот сказочный вечер
И уже не вернемся назад
Позабытые где-то в пути
Станем мощью в неведомой силе
Нам казалось, что нас не любили
Им казалось, что нас не спасти
Но минуют земные столбы
Снежным вихрем закружит в потемках
Будет колокол звать нас негромко
И вернемся по воле судьбы
В извилистых линий сплетеньи
В шуршаньи немыслимых трав
Ищите свое воскресенье
Летите на буйных ветрах
Зовите узоры пустыни
Встречайте безумных богов
Пускай недоверчивый иней
Откроет вам тайны снегов
И ляжет украдкой на плечи
Такая большая Луна
Обнимет вас ласковый вечер
И песни споет тишина
Осень скрипит железными ставнями
Желтым песком засыпает глаза
Скошенный ветром, отравленный травами
В брошенном городе чист как слеза
Осень колдует шуршащими листьями
Мир осыпает тяжелым дождем
Смятый снегами, ошпаренный ливнями
Сын одиночества входит в свой дом
За мудростью ночи, ослепший от дня
Он брел по обочине неба
Бескрайние дали в сознанье храня
Изведавший звездного хлеба
Был нем, многоликим представ трубачом
Раскрасил узоры созвездий
Как пьяный матрос с боевым кораблем
Он жаждал от мира возмездий
Прошли повороты коварных дорог
Нелепо же рыскать в тумане
И крики печально впились в потолок
Своими кривыми руками
Мой Бог, отвори же палаты дворца
Того, что зовется душою
Он криком раздавлен, под маской лица
Проникнувший в тело живое
Врывается в сердце разлапистый червь
Сомнений и смутных раздоров
Вопьется – и вновь закружит круговерть
В дворцовых моих коридорах
Мы проснемся и будет весна
Заблестят кружева золоченые
Жизнь – не жизнь, долговая тюрьма
И все граждане в ней заключенные
Тая, льды загремят как орудия
Вековые сосульки закапают
Это сталинское правосудие
Нас сжимает костлявою лапою
Станет хлюпать по лужам дождичек
Облака – будто кони на привязи
Мы прорвемся на волю может быть
Подписав документ о невыезде
В океане, где волны – люди
Мне на плечи ложится ветер
И мохнатую пену сдувает
С огненосных стальных бровей
Белый вал проникает в реки
Рушит время зыбкие скалы
В леденящем шуме прибоя
Точит волны зубами камней
Ослепительным светом солнце
Лучезарные дни предвещая
Гонит рой погребенных статуй
Средь сливового ила вверх
Мелководные томные рыбы
В хороводе игр медоносных
У мохнатых ног исполина
Поднимают щебечущий смех
Грозный старец по имени Вечность
Возвышается сидя на троне
Отражается в зеркале-море
Средь светил и созвездий велик
Зажигает и гасит свечи
Косит взглядом лазурное море
В жидком месиве смерть созерцая —
Желтоглазый, ехидный лик
Все спокойно и мир засыпает
Утомленный видением дивным
Пляшут блики, теряются, гибнут
В маскараде трепещущих лун
Волны бьются о берег гранитный
Разрываясь, дробятся на брызги
Возмущаясь, сгущаются в бури
И гремят мириадами струн
Мне красота твоя, Елена, —
Никейских странствий корабли
Эдгар Аллан По
Я искал среди звёзд твой волнующий лик
Вызывал камнепады заснеженных гор
Ворошил обнажённые комья земли
Показалось – нашел! Но нашел только сор
И за это скорбя, отпускаю тебя…
Можно жить, не любя иль любить не тебя
На нехоженых тропах тернистых путей
Ты не станешь невестой и болью моей
Одиночество будет моею судьбой —
Я достаточно в жизни истерзан тобой
Разорвалась на клочья пустая мечта
Твое имя – позор и клеймо – суета
Ты – терновый венец на челе у Христа
И во мраке ночей мелких дум нищета
Пусть же страждущий ждёт
свой назначенный час
Весть придёт ли из мира чугунных сердец
Ты – дешёвая музыка в искорках глаз
И всему преходящему – пыльный конец
И за это скорбя, отпускаю тебя…
Видишь, ангелы в грозные трубы трубя
Предвещают ненастье заснеженных дней —
Ты не станешь невестой и болью моей
Если ветер – это то, что видит —
Я хотел бы видеть так, как ветер
Если Солнце пыль веков сметает
С подоконников утихшего сознанья
Я бы бросил в воздух песню света
И вошел слепой, недвижный, бездыханный
В мир, омытый светлыми слезами
Своего всевидящего Бога
Когда бы я был на свете
Когда бы я лился потоком воды
Из гор, где рождается таинство жизни
Когда бы весной мой бесформенный мозг
На листья ложился росой серебристой
Я б с радостью ветер ладонями брал
Ласкал фонарей неприступные знаки
Я б солнечных сил белоснежный штурвал
Руками сжимал в ожиданьи атаки
В пустыне храм блистал когда-то
Тяжелой, каменной красой —
Назад мне не было возврата
Немые тени полосой
За мной тянулись по пятам —
Сливались, ширились, редели
Тот храм стоит и ныне там
Но ветер стонет по углам
Навстречу гибельным пескам
Открыты окна, опустели
В пещерных нишах города…
То были странные года
Среди развалин одиноко
Стояла башня и всегда
Ручей журчал неподалеку —
Искрилась радуясь вода
В оставленном величье скорбном
От жажды долгой изнемог
Я подошел – в халате черном
