Страх. Безотчетный, поглощающий душу страх… Я снова бежала по красному от моей крови снегу, а позади слышался волчий вой. Нога зацепилась за корягу, и я полетела вперед. Ощущение удара о твердый наст было настолько реальным, что из груди невольно вырвался скулеж, а по лицу прокатилась слеза. Отчетливо слышу шаги, они все ближе и ближе. Хочется завыть, свернувшись в комочек, но тело не слушается, и я просто жду. Чувствую дыхание зверя возле своего горла, он не торопится, откровенно наслаждаясь моим страхом. Зажмуриваюсь в надежде, что наваждение исчезнет. И правда, что-то меняется, зверь отступает. Его место занимает человек. Большой и очень сильный, он поднимает меня на руки, затем швыряет на землю и начинает бить ногами. Кажется, что это длится бесконечно. В какой-то момент у меня получилось отстраниться и начать наблюдать за своей смертью со стороны, а потом пришла боль. Старая, никак не заживающая рана вновь дала о себе знать. Я закричала, выгнулась всем телом и проснулась…
На прикроватном столике разрываясь звонил телефон, но мысли все еще оставались во власти кошмара. Будильник показывал 3 часа ночи. Схватившись за поручни, я подтянулась и села.
– Алло.
– Разбудил? – Любимый голос дедушки вернул меня к действительности.
– Да. Но, не переживай, это хорошо.
– Василиса, ты задерживаешься, что-то случилось? – В его голосе сквозило беспокойство.
– Не приеду! Новое поступление книг, нужно разобрать, скоро проверка.
– Ты же знаешь, чем это грозит. – Дед несколько повысил голос. – Почему не позвонила? Я бы прислал кого-нибудь в помощь.
– Справлюсь! – Это был скорее не ответ, рык.
Несколько секунд в трубке было слышно только сдавленное дыхание, потом дедушка тихо проговорил: – Будь осторожней.
Я еще немного посидела, прислушиваясь к гудкам, а потом положила телефон на тумбочку и подтянула коляску поближе. Аккуратно спустив ноги с кровати, выдохнула и резким рывком перенесла тело в инвалидное кресло. Поморщившись от боли, укрыла колени пледом и поехала на кухню. Делать это самостоятельно я научилась не сразу. Раньше мне в этом всегда кто-то помогал, но дети быстро учатся… Мне понадобилось всего несколько месяцев, чтобы вновь научиться выполнять простейшие действия самостоятельно. А понять почему другие дети не хотят брать меня в свои игры, я смогла только повзрослев.
Дед всегда был против моей жизни в одиночестве, но больше жить под его крылом я не могла. По большому счету он и не был моим родственником. Это просто привычка называть его дедом. Седой, знающий все обо всем мужчина вызывал доверие. Бывший военный, он еще сохранил боевую выправку и командирский голос. Я всегда удивлялась, как невысокий, кажущийся почти хрупким мужчина, мог вызывать такой трепет. Его слушались все без исключения, кроме меня. Просто я слишком долго болела и какие-то моменты часто проходили мимо.
Мы встретились случайно. Меня, еще совсем крошку, нашли на помойке и принесли к нему. Я этого не помню. Так вышло, что в тот момент я была на грани безумия и если окровавленное тело быстро пришло в порядок, потеряв чувствительность в ногах, то разум вернулся ко мне много позже. Откуда у простого лесника оказались деньги на сложнейшие операции и зарубежных врачей, не знаю, спрашивать было как-то неудобно. Однако факт, оставался фактом, он меня выходил. Дед Денис был суров и требователен, но никогда не наказывал незаслуженно. Когда я уезжала учиться, он радовался, надеясь, что когда-нибудь вернусь, но этого не произошло. В последнее время дедушка сдал и все чаще брюзжал, что я живу одна. Мне с трудом удалось научить его пользоваться телефоном, чтобы поддерживать связь. Он всегда знал, когда я выпадаю из реальности в кошмар и будил меня даже через тысячи километров.
Я налила себе кофе и откинулась на спинку. Кошмары будили старую боль и сейчас спина сильно ныла. Врачи уверяли, что большую роль в излечении имеют именно мысли. Ведь фактически организм смог самостоятельно справиться с травмой, а вот морально я к этому еще не готова. Эх, знали бы они как все обстоит на самом деле… Двадцать лет в инвалидном кресле! Двадцать!!! Да я уже готова любую боль терпеть, лишь бы снова почувствовать твердую землю под ногами.
Ненавидеть людей, в упор незамечающих инвалида на коляске перестать трудно, но не невозможно. Я просто оставалась равнодушной к окружающему миру, тем более что до работы нужно было проехать всего пару переулков. Мороз на улице заставлял людей плотнее кутаться в куртки и плащи, а мне такая погода доставляла только радость. Если ноги мерзнут, значит чувствительность не совсем потеряна и есть надежда на лучшее.
Добравшись на работу, я начала перебирать книги. Коллекция недавно умершего мецената была довольно интересной. Известный ученый и исследователь в прошлом, он пол жизни собирал свою библиотеку. Тут были даже трактаты XVII века с полным описанием технологии строительства исторических памятников. Это меня удивило, никогда не думала, что такие произведения можно просто так жертвовать в библиотеку. Ладно бы жили в области, но здесь?
