– Вот Ваша комната, Валерия.
– Спасибо, – я оглядела светлое небольшое помещение.
– Вы к нам надолго? – с особым интересом спросила сопровождающая меня молодая девушка.
– Сделаю свою работу и сразу уеду, задерживаться я не намерена.
– Понятно, – заметно повеселела та. – Ну, располагайтесь.
Я осталась одна. За окном синели пики гор, а зеленая долина была залита южным горячим солнцем. Несмотря на середину сентября, было по-прежнему довольно жарко. Вполне можно было представить себя в долгожданном отпуске, только бы разобраться с этим неоднозначным заказом. Что делает корпоративный фотограф в этой глуши? Сама задаюсь этим вопросом. Если бы не просьба постоянного клиента, я бы на подобное никогда не согласилась. Сергей Валерьевич был убеждён в моём таланте и не желал нанимать никого другого для своего сына, который открыл винодельню. Тройной тариф за услугу сумел меня убедить в необходимости приехать на южный берег и затеряться в предгорных виноградниках.
Винодельня располагалась в пяти километрах от ближайшего поселения. Увидев прекрасное белоснежное здание в классическом стиле с башней и красной черепицей в окружении живописных лесов и гор, моё художественное нутро воодушевленно заликовало. Подобные пейзажи так и требовали того, чтобы их запечатлели, поэтому первые снимки были сделаны мной уже из открытого окна такси.
Немногочисленный персонал винодельни жил в новом белёном двухэтажном доме, где у каждого была своя комната, одну из которых любезно предоставили в моё пользование.
Вечером меня пригласили на импровизированный девичник. Я спустилась в просторную кухню с витражными окнами и немного растерялась под испытующими взглядами четырех девушек. Почувствовала себя гастролирующим стендап-комиком, от которого ждали каких-то откровений и незаурядных историй. Видимо, гости на винодельне были явлением нечастым.
На столе стояла большая деревянная тарелка, на которой лежали ломтики сыра и свежий инжир. Рядом привлекали внимание три слегка запотевшие бутылки белого вина – а вот это уже интересней.
– Лера, так как давно вы знакомы с Иваном Сергеевичем? – миниатюрная шатенка подливала мне уже третий бокал.
– С кем? Ах.. виноделом. Собственно говоря, я с ним не знакома. Даже не видела, – призналась я, отпивая вкуснейшее молодое вино.
Девушки удивились, зароптали, заваливая меня уточняющими вопросами.
– Не понимаю, к чему столько эмоций? Завтра познакомимся. Я работала с его отцом, поэтому согласилась на эту подработку.
– А Вы замужем? – робко спросила молоденькая конопатая девушка.
– Катя, девчата, давайте уже на ты, – добродушно предложила я, опустошая свой бокал. – Не замужем. Уже не замужем.
– Прости, это больная тема для тебя? – Ира вновь услужливо предложила вина, которое столь профессионально развязывало мой язык.
– Не больная. Даже наоборот – здоровая. Я излечилась от этой неадекватной зависимости и глупости.
И тут я выдала им всё. Про то, как выскочила в двадцать лет замуж по большой любви, как обеспечивала его восемь долгих лет, надеясь на то, что он, наконец, найдёт себя и оценит мои вложения в наш брак. Как верила его обещаниям, что он вот-вот откроет безумно прибыльный бизнес и увезёт меня отдыхать на острова, но вместо островов я оказалась в пучине глубокой депрессии, после того как узнала, что он постоянно мне изменял, пока я пропадала на работе. Он, конечно, пытался убедить меня, что это нормально, что он мужчина и такова его природная натура, что любит он только меня, а все эти случайные связи абсолютно ничего не значат. Такой вот набор сериальных клише, а не муж. Герой-любовник, не иначе. Только вот я особого героизма в нашей с ним сексуальной жизни никогда не замечала. Моё тело получало внимания не больше чем его правая рука: он возбуждался и использовал меня по назначению, а сделав своё непродолжительное дело, по своему обыкновению, шёл играть в компьютерные игры.
И почему никто за восемь лет не сказал мне, что это ненормально? Что это не семья, а добровольное рабство? Некому было говорить. Терпимость, смирение – вот главные добродетели приличной верующей девушки. Именно так нас учили в детском доме при монастыре. Парадокс, но именно эти добродетели подвели меня к самому страшному греху – мыслям о скорейшем завершении своего никчёмного существования. Жизнь казалась нестерпимой, каждый вдох давался с трудом, каждый шаг и движение вызывали во мне неописуемую агонию, и никакие исповеди и покаяния не могли исцелить мою бессмертную душу. Я не видела никакого выхода в пределах тех рамок и принципов, выстроенных в моей голове с самого детства. Помогли врачи и фармакология – на этом моё тесное сотрудничество с религиозными учениями я прекратила. Навсегда ли? Не знаю. Возможно, однажды я стану мудрее и смогу что-то переосмыслить и осознать.
Сейчас же мне удалось ощутить свою внутреннюю силу, обрести веру в себя, стать центром своей вселенной, а не обслуживающим персоналом для чужих интересов.
Мой незапланированный перформанс явно удовлетворил и развлёк скучающих сотрудниц винодельни. Кто-то смотрел на меня с нескрываемой жалостью, кто-то с удивлением и интересом.
