Виктор Дмитриевич Перемесов – мастер третьего пролета второго цеха. Положительный мужчина средних лет с широко посаженными зелеными глазами, густыми волнистыми волосами, мужественным волевым подбородком и густыми пшеничными усами, безупречно сочетающимися с классическим синим рабочим халатом. Сейчас он уставился в монитор немигающим взглядом, методично прокручивая фейсбучную ленту. В Сети кто-то продавал детские резиновые сапоги в идеальном состоянии, кто-то изрекал мудрость сермяжную, кто-то гнал самодеятельность.
В дверь кабинета робко постучали и, не дожидаясь ответа, распахнули ее. На пороге нарисовался Саша Ершов – слесарь-сборщик четвертого разряда, парень нестарательный, но отстающий.
– Митрич, я это… спросить хотел, – Сашка переминался с ноги на ногу.
– Спрашивай, раз хотел, – не отрывая глаз от экрана, резонно заметил мастер.
– Мне бы разряд поднять. Если, конечно, реально, – опустив глаза в пол, пробормотал посетитель.
Виктор Дмитриевич поднял лицо на просящего и молча смотрел на него неприлично долго. Взгляд его окутывал собеседника, словно проникая сквозь него, и почему-то складывалось ощущение, что мастер смотрит Саше в затылок.
– Это не реально, – холодно сообщил он.
– Но почему? – подавленно спросил слесарь.
– Ты еще слишком молод, – Перемесов вернулся в ленту, давая понять, что разговор окончен.
Возвратившись в бригаду, Саша закурил. Сослуживцы молчали. До окончания первого перерыва оставалось несколько минут, но день уже был испорчен. По сути, парень являлся делегатом, поскольку вопрос повышения разрядов остро интересовал коллектив всего участка, но первым идти к мастеру никто не хотел. После обеда напарник Саши, сварщик Костя Иванов, выбрав момент, завел разговор.
– Сань, че Митрич-то сказал? – деликатно поинтересовался он.
– Сказал, что я молодой… А мне тридцать пять лет! Мне разряд сейчас нужен, а не тогда, когда я какать без напряжения буду, – злобно проговорил Ершов.
Виктор Перемесов был женат уже не первый раз и теперь находился в процессе выстраивания отношений с молодой (во всех смыслах) супругой. Он человек добрый и смелый, не боялся алиментов и любил детей. Супруга его находилась на пятом месяце и, в связи с этим Виктор решал квартирный вопрос. Приобрел трешку в новом доме с хорошей планировкой, но без отделки, поэтому теперь сам делал в ней ремонт после работы. Обычно домой он возвращался поздно, но в этот раз у него как говориться «не стоял» на работу, и он убежал с объекта пораньше. К своему удивлению, Виктор обнаружил у себя дома нежданного гостя. Возле его молодой красавицы жены сидел сухощавый юноша модельной внешности.
– Это мой друг, – сообщила супруга.
– Фредди, – юноша приподнялся со стула.
– Витя, – представился хозяин, осторожно пожимая ухоженную руку гостя.
На самом деле, звали молодого человека Федор, но он почему-то предпочитал представляться как Фредди. Позиционировал себя как представитель творческой интеллигенции и являлся то ли одногруппником то ли однопартийцем весьма деятельной и разносторонне развитой супруги.
После ужина пили чай с крыжовенным вареньем и беседовали о роли Егора Летова в становлении русского андеграунда, о влиянии политических репрессий на творчество Сергея Михалка, а также значении татуировок на лицах рэперов. Прощаясь, уже в прихожей Фредди смущенно попросил двадцатку взаймы на пару недель. Просьбу удовлетворили.
Помимо своих основных обязанностей, Виктор Дмитриевич руководил кружком производственной самодеятельности под названием «Заводские позорники» и каждый третий четверг месяца готовил материал для сдачи в корпоративную газету. На сей раз он утвердил в печать стихотворение сварщика Константина Иванова.
«Мухоловка»
Тяжелый взгляд мастака,
Дрожь в пальцах, верещание болгарки,
Железа вонь и обожженные глаза,
И шанс осмыслить теплоту кухарки.
Перемесов был убежден, что качественный досуг трудящихся благотворно влияет на производительность, и всячески продвигал творческие начинания коллег на заседаниях комитета по развитию корпоративной культуры. Он размышлял над тем, что человека довольно легко расхолодить деньгами и необходимо рассматривать его творческую активность в качестве индикатора, который показывает, что индивидуум готов к повышению качества жизни. Этот аргумент Виктор активно использовал при прояснении мутной ситуации в разрядной политике отдела нормирования. Телефонный звонок стационарного аппарата оторвал мастера от размышлений о производственном менеджменте. Звонила супруга.
– Привет, ты сегодня во сколько будешь? – томным голосом поинтересовалась она.
– Сегодня приду к ужину. Кстати, твой приятель Фредди мог бы оказать мне небольшую услугу? Кое-что нужно помочь поднять в квартиру, буду весьма признателен, если он найдет время сегодня в четыре часа, – деловито сообщил Виктор.
– Думаю, он не откажет, – промурлыкала трубка.
Ровно в четыре Фредди был на месте. Около подъезда он увидел Виктора Дмитриевича, который махал руками, подгоняя высокий микроавтобус плотнее к дверям. Когда автомобиль был припаркован должным образом, из кабины выскочил здоровенный водила и вручил ключи Перемесову.
