Этот день был ничем не примечателен. Один из сотни или даже тысячи будних дней. Работы было немного, поэтому я решила прогуляться на обеде до центрального рынка, чтобы купить домой фруктов.
Стояла теплая летняя погода, хотя небо немного хмурилось. К вечеру обещали дождь, а я, как всегда, без зонта. Вечный оптимист! Чуть заметно усмехнулась, останавливаясь возле «зебры» у светофора. Наконец загорелся зеленый свет для пешеходов, и я уверенно ступила на проезжую часть. Успела сделать всего два шага, как по ушам ударил визг шин. Быстрый взгляд в сторону шума — джип несся по проспекту с запредельной скоростью. Сейчас он явно пытался затормозить, но не успевал. Мимоходом осознала, что это не моя полоса, но тут же перевела взгляд вперед и увидела девчонку в наушниках, которая что-то весело напевала себе под нос. Первый класс или второй? Я бросилась вперед, не думая о последствиях. В последнюю секунду девочка все-таки заметила опасность и замерла, в ужасе глядя на машину. Оттолкнув её на тротуар, не тормозя, сделала ещё шаг, но все равно не успела. От удара меня подбросило вверх, а потом я со всего маха впечаталась в асфальт. В голове раздался оглушительный треск, и в следующую секунду я уже смотрела на свое тело со стороны. Растерянно оглядывала себя, ещё не понимая, что произошло. Тело лежало неестественно, как у сломанной куклы, глаза остеклели, а вокруг головы растеклась лужа крови. Присмотревшись, я поняла, что разбила череп о бордюр.
«Я умерла? Нет! Нет! Нет! Я жить хочу! Я только жить хочу!
И в этот момент какая-то неведомая сила начала затягивать меня в черную дыру. Ад? Я попыталась сопротивляться, но это не помогало. Миг — и вот я уже в какой-то странной комнате. Хотя, возможно, это и не комната, из-за плотного серого тумана ничего не видно.
— Я услышал тебя. — Усталый мужской голос заполнил все пространство. — Ты не должна была сегодня умереть, поэтому... я дарую тебе ещё одну жизнь в другом мире. Только запомни: ты должна спасти три души, чтобы окончательно прижиться в новом теле.
А в следующую секунду мир померк.
Первым ощущением в новом мире была боль и ломота во всем теле. С трудом сдержав стон, прислушалась к окружающему пространству. Я лежала на спине в кровати, завернутая по самый нос в одеяла. Даже дышать было тяжело от их тяжести. Рядом кто-то всхлипывал и что-то шептал. Молитву?
Голова раскалывалась на части. А ещё и слова невидимого мужчины эхом бродили в голове. Другой мир и новое тело… Пора осваивать и то, и другое. Одна рука у меня лежала на груди, вот этой рукой я и ощупала две небольшие возвышенности. Значит, я — девушка. Уже радует. Худенькая и слабая. Очень слабая. Болела? Чем? Как долго?
— Кати, — встрепенулась женщина, сидевшая рядом с кроватью. Я с трудом разлепила слипшиеся веки. — Слава Всевидящей, Кати, ты пришла в себя!
— Пить… — прохрипела я, оглядывая помещение. Огромная комната, стены каменные, свечи. С одной стороны — окно, за которым из-за темноты ничего нельзя было разглядеть. Пока женщина наливала мне воды из кувшина, я успела разглядеть камин за её спиной. Очуметь! Меня отправили в какое-то средневековье?! За что?!
В губы уткнулась глиняная кружка. Глотнув, я тут же чуть не поперхнулась. Это оказалась не вода, а горьковатый травяной настой. Спасибо, что хоть не пиявками лечили!
Я заставила себя проглотить питье. Редко лечилась травами, но уловила в этом настое привкус ромашки.
— Что со мной? — прохрипела я, пытаясь приподняться. Женщина тут же начала мне помогать, подтыкая подушки под спину. Теперь я смогла рассмотреть усталое заплаканное лицо старушки.
— Так слегла ты, родненькая, не выдержала испытаний! — Она погладила меня по голове и снова заплакала. — В тот же день, как похоронили Эрмина, слегла. Ты ещё до усадьбы добралась, да на лестнице и отключилась. Горячка у тебя была. Сильная. Боялись, что уже не оклемаешься.
И снова слезы. Эрмин? Виски кольнуло болью. И тут же перед глазами мелькнуло воспоминание: блондин с печальной улыбкой смотрит на меня. Брат. Старший. Встречает меня на крыльце усадьбы. Откуда-то знаю, что мы не виделись несколько лет. Следующее воспоминание — как я целую мертвенно бледную щеку, склонившись над гробом, и шепчу горькое «прости», а сердце сжимается от боли и дикого чувства вины.
Моргнула, возвращаясь в реальность. Что же натворила Кати?
— И давно я?..
— Четвертый день уже, маленькая. — Она снова погладила меня по голове и улыбнулась, утирая слезы. — Есть хочешь?
Прислушалась к организму и согласно кивнула. Женщина снова улыбнулась, поднимаясь.
— Сейчас принесу бульончика.
