Прохладный летний ветер приятно обдувал лицо, истомившееся от долгого и знойного августовского дня. В этих широтах конец лета всегда выдавался особенно жарким, что вполне устраивало Крамера, для которого рабочий день начинался после захода солнца. Всё дневное время, когда солнечные лучи не грели, а обжигали, он всё равно проводил дома – либо работая за компьютером, либо отсыпаясь в своей кровати после бессонной ночи.
Работа Крамеру не надоедала. С одной стороны, конечно, это скучно – сидеть и ничего не делать столько времени, ожидая щелчка затвора, однако умный человек всегда найдёт, чем заняться, о чём подумать. Вот, например, Сэму пора бы уже в школу с сентября записывать – а вот в какую, так и не решено, и Джулия никак не соглашается на Мэриленд. А чем, спрашивается, так плох Мэриленд? Всё одно уже решили, что переезжать будут, так и велика ли разница, в какой штат…
Ночь была удивительно тихой, и мрачную тишину нарушало лишь тихое и мерное гудение моторов. Телескоп медленно и незаметно поворачивался вслед за звёздами, убегавшими в течение всей ночи от его огромного двадцатидюймового глаза. Новейшая система плавного ведения и корректировки позволяла делать идеальные снимки с весьма длительной выдержкой, на которых ни одна из бесчисленного числа звёзд не смазывалась и не уползала.
Крамер сам не заметил, как его размышления плавно перетекли в сон. Какая-то ночная птица пролетела над самой его головой, но мужчина лишь повернулся на бок в своём кресле и подложил руку под откинутую голову.
Внезапно щелчок фотоаппарата вывел Крамера из сна, и он с усилием поднялся с кресла. Медленно мерцавшая лампочка на фотоаппарате погасла, и теперь её сменил ровно светящийся индикатор, показывавший, что снимок с выдержкой в 300 секунд завершён и в данный момент обрабатывается компьютером.
– Ну что ж, на сегодня хватит, – довольно пробормотал Крамер, откручивая камеру от переходного кольца. – Последняя ночь, и скоро я наконец-то смогу вернуться домой.
* * *
Джейкоб Крамер был ярым фанатом астрономии. Он с детства интересовался буквально всем, что так или иначе было связано со звёздами и межпланетными путешествиями. Уже много позже, когда он закончил колледж и почувствовал себя самостоятельным и взрослым, его увлечение окончательно оформилось и выразилось в тяге к астрофотографии. К тому времени он уже понял, что полёты на ракетах в дальние уголки космоса – это не более чем романтичная сказка древних писателей-фантастов, разбивающаяся о прозаичную картину суровой реальности. Равно как и детские мечты Джейкоба о том, как он будет сидеть в огромной обсерватории за многометровым телескопом, направленным, подобно гигантской пушке, в небо, и, переводя его с одной планеты на другую, открывать далёкие миры и внеземные цивилизации.
Всё это было в прошлом, и теперь молодой человек прекрасно понимал, что на самом деле настоящие открытия совершаются совершенно иными способами. Однако Крамер был слишком неусидчив для карьеры астрофизика-теоретика и испытывал патологическое отвращение к длинным и скучнейшим формулам.
Вид галактики Андромеды, когда Джейкоб впервые попробовал сделать снимок этого туманного пятнышка на небе с длительной экспозицией, поразил его до глубины души. Волшебным образом бледное и бесформенное пятно, тускло различимое в 90-миллимитровый школьный рефрактор, превратилось в смазанную, но легко узнаваемую правильную спираль, слегка наклонённую набок.
Этот первый опыт в фотографии перевернул все представления молодого человека и определил его дальнейшую судьбу. Осознание простых истин оптики и фототехники – то, что время открытого затвора имеет гораздо большее значение, чем размеры линз телескопа, – стало шоком для юного астронома и казалось каким-то волшебством. Крамер отдался своему увлечению целиком, начиная осваивать эту трудную и непростую сферу современной астрономии.
И вот уже который год Джейкоб работал в НАСА, занимаясь тем, что стало делом всей его жизни. Он мог часами изучать различные снимки, получен ные с разных телескопов и спутников, анализировать данные, проводить моделирования по проверке полученных сведений и проводить дни и ночи напролёт, обрабатывая за компьютером свои фотоснимки.
Именно астрофотография действительно открывала широкие горизонты для совершения шокирующих открытий – уверял своих родителей и знакомых молодой астроном. Все самые знаковые открытия последних лет, касающиеся близкого и дальнего космоса, были совершены именно посредством изучения фотографий звёздного неба, сделанных через телескоп, – да что там говорить, очень часто и вовсе любительских фотографий! Подавляющее количество комет, астероидов, сверхновых и прочих объектов, выявленных в нашей солнечной системе и галактике за последние десятилетия, были открыты именно астрономами-любителями, которые обнаруживали аномальные и необычные объекты на своих снимках. Это может показаться парадоксальным, что для открытия нового астероида вовсе не нужна огромная обсерватория, а всего лишь изрядный запас терпения и энтузиазма (ну, желательно ещё и чистое небо).
