ГЛАВА 1
Субтропическое солнце в свою весеннюю пору играло весело и с блеском. Не пекло, когда без прыгучего восторга вникаешь в суть топленого масла – и все же тянуло в тень.
В такой жаркий полдень вызывала недоумение манера поведения Вадима: он стоял неподвижно, открытый солнечным лучам. Против здравого рассудка одет был не по сезону в этих краях: в брюки и рубашку с длинными рукавами, которые наглядно висели на его исхудалом теле. Правда, покров завершали не теплые ботинки, а надетые на босу ногу пыльные шлепанцы. И лицо было непривлекательным. Светлые, тронутые сединой волосы свисали слипшимися прядями. Впалые щеки покрывала топорщившаяся щетина, которая переходила в реденькую бородку. Выглядел не по возрасту, ведь он едва перевалил за тридцатипятилетний рубеж. Все его домовладение почему-то было опоясано высокой бетонной стеной, что противоречило жизненному укладу местных жителей. У здешних аборигенов вход в их жилища украшали разве что низкие декоративные изгороди.
Впрочем, Вадиму, видать, было не до шуток. Замерев в ожидании, он продолжал стоять возле собственного двухэтажного особняка, напряженно вслушиваясь в стоящую тишину. В глазах искрилось раздражение, готовое выплеснуться злостью.
«Не смей внимать ей! Судьба ее предрешена, – строго наставляла мысль. – В полнолуние твоя гордость задавит ее. Издохнет, издохнет предательница!»
– Издохнет! – возопил Вадим – Джулия, ко мне. Ко мне!
Из-за угла дома выбежала огромная немецкая овчарка в красных солнечных очках.
Тотчас расплывшись в улыбке, Вадим широко раскинул руки:
– Очей очарование! Заждался я Вас, достопочтенная Джулия.
– Вслед за первой показалась вторая собака той же породы.
–Какая наглость, Ромео! – вскричал Вадим. – Я Вас не звал. Вон отсюда! Про-о-чь! – топнул он ногой.
Овчарка в испуге резко остановилась.
– Сударыня Джулия, – обратился Вадим к самке, – прошу отнестись со всей справедливостью к моей невежливой реакции, ибо ваш кавалер заслужил остракизм за свое несносное поведение. Смею догадываться, к чему он Вас склонял, похоти у него хоть отбавляй. А ведь я вас оставил одних, так сказать, тет-а-тет, для того, чтобы он эстети-и-чно попросил Вашей руки. Всего лишь! За свой проступок он должен понести наказание. Да!
«Унижай предательницу, пади на колени», – требовала неотлучная мысль.
Он упал на четвереньки:
– Гав, гав, – грозно двинулся на Ромео.
Овчарка боязливо отступила на шаг. Вадим, приблизившись, цапнул ногтями ее за нос. Собака со скулежом отскочила назад. Не удовлетворившись, он зарычал и вновь двинулся на нее. Животное не стало испытывать судьбу, убежало за дом. Вадим зачастил конечностями следом.
Он вернулся через некоторое время. Поднялся на ноги. Ладонями утер обильный пот с лица, заученными движениями убрал волосы назад, пригладил их.
Джулия тем временем безуспешно пыталась освободиться от противных очков, которые с помощью тесемок прочно восседали на ее переносье.
От Вадима не укрылись ее потуги.
– Чем Вы занимаетесь, сударыня?! – возмутился он. – Не смейте! Ведь давеча я поставил Вас в известность о предстоящем вечернем променаде.
Джулия, как любая собака, была не против прогулки. Но идиотские очки ее доконали, и она не оставляла попыток освободиться от них.
– Не сметь! Стоять! Стоять, Джулия! – Вадим затопал ногами
Овчарка подчинилась, села на задние лапы.
– Ромео, сюда! – властно позвал Вадим.
На властный призыв опальная собака вначале с опасением высунула морду из-за угла дома, после послушно подошла к хозяину.
– Ромео, – ласково произнес Вадим, – будьте рыцарем, развейте печаль своей дамы. Расскажите ей какую-нибудь увлекательную историю из Вашего героического прошлого. Я же ненадолго отлучусь, оставлю вас наедине друг с другом. Ах, как я вам завидую!
За тыльной стеной особняка росли оливковые и цитрусовые деревья. Между стволами некоторых из них на веревках сушилась выстиранная одежда. Изобразив на лице неописуемую радость, Вадим бросился к растянутой веревке с развешанным на ней женским бельем, снял со шпилек бюстгальтер и женские трусики и со вздохом прижал белье к груди.
Выйдя к собакам, Вадим живописно всплеснул руками:
– Ах, что я вижу?! Какой срам!
Оседлавший Джулию Ромео с чувством досады в глазах воспринял появление хозяина, однако не отказался от исполнения желания.
– Срочно слазьте с несчастной Джулии, негодный мальчишка! – раздался приказ.
В ответ пес пошел на риск и…ускорил движения.
– Ваша беззастенчивость вынуждает меня повысить голос. И я его повышаю: Долой с дармовщинки!!! – взвизгнул Вадим.
Ромео сдуло с верха, словно ветром.
– Чтоб я ослеп! Так откровенно, на самом видном месте. Не скрою, Джулия, я был о Вас более высокого мнения. Позор и мои горючие слезы, – Вадим припал лицом к белью.
«Глумись над ней! Сегодня вечером в полнолуние твоя гордость в схватке с ней возьмет верх. Она усохнет и сгинет, прошлое покинет тебя навечно. Ты выйдешь из заточения свободным. Глумись над этой мразью, глумись!»
Вадим опустил руки, лицо уже утопало в умилении:
– Но мне понятны Ваши чувства, ведь сама я далеко не целомудренная девица. Ах, любовь, любовь.
Джулия в очках, вывалив язык, учащенно дышала. Ромео пожирал ее глазами.
