Вы замечали, что жители, выросшие в разных местах, своим поведением, мыслями и образом жизни отличаются друг от друга, даже если живут рядышком, съехавшись на шум, грязь и плохую экологию, поближе к супермаркетам и развлекательным центрам?
«Тоже мне открытие», – с усмешкой скажет пытливая читательница. – «Всегда с лёгкостью можно отличить коренного горожанина, к примеру, вон от той официантки: сразу видно, что она недавно приехала из какого-то небольшого посёлка, и это всем будет бросаться в глаза, пока город не перемелет её своими жерновами, не вымесит из этой муки тесто и не выпечет новую жительницу мегаполиса. С другой стороны, давно замечено, насколько проще и естественнее ведут себя жители больших городов, стоит им надолго уехать в деревню».
Но пожалуйста, не надо к моему простому вопросу примешивать давно известные теории о ментальности, проблемах образования, естественном отборе, окружающей среде или, скажем, диаграмму скоростей разлёта элементарных частиц в момент образования нашей галактики. Все они хоть и имеют косвенное отношение к предмету, прямо к нашему рассказу никак не относятся. Потому что о Том Самом Большом Взрыве никто толком не помнит и спросить не с кого. Любопытство моё скорее относится к образу мыслей: отчего же он такой разный, – все мы друг на друга как будто похожи, а одно и то же представляем себе почему-то неодинаково. И самый главный смысл каждый понимает по-своему.
Предлагаю вам своё объяснение. Не бог весть, но хоть что-то… Думаю, человека формирует то пространство, в котором он вырос. Привыкает человек и приспосабливается к нему – конечно, не совсем так, как к джунглям или, скажем, к жизни в горах. Нет. Подсознательно (хвала Карлу Юнгу). То есть геометрия окружающего пространства мысли человека мимоходом так формирует и обтёсывает, чтобы они, как в одежду нужного размера, втиснулись и ничего лишнее оттуда бы не высовывалось. Особенно сильно пространство воздействует на нас в молодые годы, возможно, именно поэтому космополиты легче всего получаются из молодых спортсменов, детей дипломатов и юных наследников больших состояний.
В маленьких селениях одна главная прямая улица, две-три мелкие и множество переулков. Такая же вся жизнь. По главной улице – в школу, на работу, по ней же тебя грустно пронесут, когда настанет время. В переулке твой дом, а в соседнем – девушка живёт, к ней можно после школы завернуть, а после незаметно для всех (все и так знают) сбежать к речке и целоваться там в зарослях ивняка. В генах навсегда закрепляется желание выбрать самый прямой путь – когда-то он может и длинней, но зато понятней и безопасней. Мысли людей, выросших в такой немудрёной геометрии, обычно извиваться не умеют.
Маленький городок тоже улицы имеет прямые, пересекающиеся строго под прямым углом, – он получил их в наследство от своего прародителя-посёлка. Но вот где-то недоглядели – кривой проулок случился, а там тупичок. В этом городке в стародавние времена на окраине стоял пивной ларёк, и к нему с разных сторон, в одну точку вело сразу пять дорог. Городок разросся, вместо ларька теперь «Пятёрочка», а перекрёсток дорог сохранился, и на нём больше всего аварий. На каждой дороге свой светофор, загадочно указующий, чья теперь очередь ехать: с третьей улицы – направо, с пятой – налево, а по второй и четвёртой в это время можно катить прямо. Но обязательно найдётся непонятливый, который решит, что зелёная стрелка разрешает ему повернуть на залаяпаном раствором ЗИЛке к цемзаводу. Тут как на грех подвернётся отъехавшая на глазастой микролитражке от магазина девушка. И даже дорожная полиция не очень понимает, кто прав – кто виноват, поэтому репутация того перекрёстка у водителей неважная. Люди из такого городка по большей части мыслят прямо, лишь иногда, понемногу привыкая к ударам судьбы в тупиках и на пятиулочном перекрёстке, начинают кривить душой и могут ненароком свернуть не туда.
В самых больших городах улицы извиваются как хотят, где-то змейкой, а кое-где и удавом. Попадаются проспекты, поражающие приезжего своей широтой и прямизной, но если влиться в поток автомобилей, здесь и там проваливающийся под землю в тоннели, или поднимающийся на эстакады, через несколько часов дёрганья по пробкам понимаешь, что едешь не туда, куда тебе надо, а туда, куда едут все. С этим новым знанием пытаешься свернуть в любую доступную сторону, и тогда, оторвавшись от прямизны проспекта, попадаешь в ажурную вязь улочек и переулков, которая была бы по-настоящему красива, если бы по такому узору прабабушка сшила себе кружева к выпускному балу в Смольном институте.
Каким изощрённым умом обладают жители таких загогулистых мест? Скажете – место не оказывает никакого воздействия? Или, как говорил один острослов: геометрия улиц отражается на геометрии извилин мозга? Не думаю. Извилины формируются не столько от ежедневной изобретательности, как в очередной раз обмануть стадо диких автомобилей, сколько средой обитания. Среда – она ведь у карасей одна, а у щук – другая, хотя водоём у них на всех общий.
