Чем старше я становлюсь, чем больше времени отделяет меня от дней детства, тем больше и больше на меня находит сентиментальность, когда вспоминаешь его. Поглядишь назад, с вершины прожитых лет – и кажется что там, вдали, были только светлые дни, зеленая трава, вкусное мороженое по 10 копеек и сплошные улыбки, радости и карусели. А потом старчески посмотришь на современных мальчиков и девочек , с их вечными телефонами, и так хочется рассказать всему миру, что в наше время было лучше и интереснее. Осенью налетит ветерок, запахнет прелой листвой, и что-то заденет в тебе струнки ностальгии. Встанешь , покрутишь головой по сторонам, улыбнешься самому себе. И в голове сами собой возникают картинки из теплого детства, картинки , которые ты сам не подозревая идеализируешь и приукрашиваешь. Так было и в этот раз, когда желтый листок пролетел, исполняя пируэты, рядом со мной и упал в лужу. Я посмотрел на него, провел рукой по поседевшим волосам и зашагал дальше, машинально, не замечая ничего вокруг, погружаясь в свои воспоминания.
Много лет назад в нашем доме жила старушка, и не была она примечательна абсолютно ничем, кроме того, что каждое лето к ней в гости на каникулы приезжали ее трое внучек, трое девочек примерно моего возраста. Младшая была совсем маленькая Вика, и она несмотря на свой возраст была очень резонна и щепетильна. Ее невозможно было как-то обмануть или разыграть , она с невозмутимым видом смотрела на тебя и ты видел в ее глазах нечто такое, чему еще не знал названия и всякое желание быть с ней несерьезным отпадало. Средняя, Вера, была скорее мальчик в юбке, хотя как раз юбок она и не носила. Поиграть в футбол, наловить лягушек и ставить над ними опыты, кидаться камнями – в этом всем она не только принимала участие вместе с окрестными пацанами, но и зачастую ими верховодила. Старшую же звали Катя и она была настолько красива, что я терял дар речи при встрече с ней. Мне было лет 7-8 или что-то около того, и я совершенно не понимал, как и отчего девочка может нравится мальчику. Безо всякой пошлости, которой затем в моей жизни было достаточно, без любого намека на какие-то отношения между полами, я был безнадежно влюблен в нее всей полнотой бескорыстного детского сердца. Я любил ее как любят солнышко после недели дождей, как первый снег, как улыбку мамы. Когда она проходила мимо, сердце начинало неистово колотиться, а губы дрожать. Я более чем уверен, что никогда и никого я в своей жизни так не любил, и уже никогда не полюблю. Я совсем не помню ее лица, даже цвет волос. Только очаровательные ямочки на щеках, ослепительные голубые глаза и, отчего-то, загорелые колени. Она не замечала меня, да я и не хотел чтобы она меня заметила. Залазил на деревья, подглядывал как она играет с куклами через дырку в заборе, наблюдал за ней из окна. И каждый раз сердце замирало и пускалось в пляс, и не было силы, которая смогла бы меня оторвать от этой картины. В первое лето я так и не сказал ей ни одного слова. Бабушкины гости уехали, наступила осень, я пошел в первый класс и все забылось, уступив место новым впечатлениям от школы. Прошел год, а в детстве год – это очень много, а на следующее лето девочки снова приехали. Я помню как задрожали мои руки, а в животе что-то оборвалось, когда одним утром я услышал в открытом окне ее голос. Я прыгнул к подоконнику, жадно оглядел двор. Мой взгляд нашел ее сразу. Ее васильковый сарафан и ямочки на щеках. Я был вновь поражен жарким огнем любви. Стоило только подумать о ней, как кровь приливала к лицу. Я и так то был очень стеснителен, а зная что покраснел… В общем, снова никаких шансов на общение. Снова укрытия, наблюдения. Часто хотелось плакать. Иногда плакал. Не иногда. Проходил день за днем, а веселья и игры, безнадежно обходили меня стороной. Я буквально выгорал в этом пламени любви. Вот тогда то я впервые узнал, что такое страдания. Но в отличие от первого лета, в этот раз я хотел с ней заговорить, поиграть во что-нибудь, посидеть в беседке, может быть взять за руку. Хотел, но ужасно боялся и страдал от этого противоречия. Так безрезультатно прошло и второе лето. Снова школа. Снова новые впечатления. Но в этот раз они не смогли полностью вытеснить Катю из моего сердца и памяти. Она начала мне сниться. Понемногу я начинал взрослеть.
