Читать онлайн полностью бесплатно Ольга Блинова - Верх

Верх

Эта книга – о любви. Она не могла завершиться хэппи-эндом. В ней главное – творческий резонанс двух поэтов. Одному под сорок, другой шестнадцать. Для него последняя любовь, для нее первая.

© Блинова О. Н., текст, 2005–2023

© Гойзман Л. Ш., иллюстрации и вёрстка, 2022–2023

© ИП Соседко М. В., издание, 2023

Старый шарманщик, зачем

ты опять о любви?

Ты посмотри, как замерзла

твоя обезьянка.

Виктор Черников
* * *

Наверное, это было в последней кварте минувшего века. Двух персонажей уже нет: один ушёл до срока, другая исчезла неведомо куда. Осталась Подруга, передавшая мне: их стихи, его письма, её дневники – и те, что писала сперва Ленка синхронно и смятённо, и те, что повзрослевшая Елена. Обрывочные рассказы Подруги уже так совпадали сутью и слогом, что разобраться, где чей монолог, вряд ли удалось мне и у читателя может не выйти.

– Диаспора, – говорила Подруга, – но это же понятно, так Ленка называла наше сообщество, не имеющее аналогов. Это мы, кто бывал там, в тайге, и соприкоснулся с Неведомым.

– Курятник? – говорила она. А тут что неясно? Это малая часть нашей Диаспоры, которой никак не коснулось Неведомое.

– Неведомое? Но это вообще никто так и не смог объяснить!


Глава 1

Встреча

Девчонка ночью идёт по тайге. Ликованье и страх. Бывает же симбиоз ликованья и страха?

…Чшш – что-то шуршит в ста метрах от просеки – ты это слышишь. Но оно идёт параллельным курсом – пускай идёт!

А за поворотом… это ж медведь… нет, это ушастый пень, ты его днём видела, ты же знаешь эту тропу. Он и днём похож на медведя.

А потом – ты ж сама медведь. То есть, была им недавно и так вот себя обзывала – медведь.

Ты поехала в тайгу – а это тебе родное с детства – чтобы…

Чтобы что?

Подожди, думать некогда. На тропу светит луна.

Восторг и жуть. И видно всё: ветви, корни – их перепрыгивать, от них ступнями отталкиваться – какое счастье, какой полёт! Рюкзак не тянет, к нему привыкаешь как к части тела. Летишь! Притягивает луна…

И вот ещё кайф ночи – комары отзвенели… и теперь не мешает ничто – есть ты и тайга.

…В детстве я говорила с рекой. Теперь – с этим лесом. Мы – родня. Со мной ничего не может случиться. Я пробегу по просеке семь километров, и…

Что?

Будет костёр. Будет изба. Будет моя Диаспора, которая мне нынче дороже всего.

Будут песни, которыми я живу.

Как бежится! Как работают мускулы! Я читала книги, всю жизнь читала книги и превратилась во что-то недвижное… а теперь вот – бегу!

Девчонка переходит болото. Две гати, она их видела днём, и от них уже виден свет.

Она встаёт на пороге избы и говорит: здравствуйте!

И встаёт мужчина. Из-за стола. От бумаг, от керосиновой лампы. И через паузу говорит:

– Привет! Идите к костру. Скоро будет ужин.

Потом он скажет: это мгновение определило всё.

А она ещё долго не будет понимать.

Она сядет у костра, и он тоже вскоре придёт – но она будет смотреть в костёр, и будет ли кого-то видеть и слышать? Личный подвиг – позади. Ночная тропа позади.

Девочка ещё любила тогда личные подвиги. Это потом она спросит – себя, кого же ещё! – почему пошла ночью по этой тропе. После маршрута. Долгого. Товарищи легли отдохнуть, а ей вот чего-то не хватило.

Елена

В этом месте Земли происходило Неведомое.

Компасы отклонялись – винить ли магнитную аномалию? Деревья росли иначе, чем привыкли расти. Муравьи были больше, чем бывают в других местах. Кажется, цвет хитинового покрова – и тот был другой.

А уж цвет болот… немыслимый цвет и свет! Вековая загадка болот: давать начало рекам – и хранить всё, что кануло.

Один из наших видел своего двойника, сидящего на болотной кочке. Другой… другой и рассказывать даже не хотел, что видел.

Количество спирта, выдаваемого в маршрут, винить никак было нельзя.

Кто-то становился целителем. Кто-то, наоборот, заболевал. По странному: просто не мог больше жить без этой тайги, как без наркотика. Остальная жизнь: работа, семья – было уже дело не первое. Кто-то становился поэтом… впрочем, там сочинять начинали чуть ли не все.

Это место Земли… оно было вблизи от падения великого метеорита, аналога, отблеска Аризонского.

Да какое – отблеск! Те же поваленные деревья, те же сказки шаманов, те же табу. Кто приближался вплотную к разгадке Неведомого – те погибали. И все самым странным и разным образом. То есть те, из поколенья раньшего, чем наши аксакалы.

Ну а мы-то уже ничего не боялись – такое время пришло в страну, что пристанищем для нас стала эта тайга.

Точнее – островом свободы.

Отключиться. Отвлечься. Уцелеть от лжи. Оказаться за тысячи километров от. Увидеть всё на расстоянье – и хотя б на время забыть.

Мы были поколением семидесятых, а наши аксакалы – самого интересного в эпохе страны десятилетия. Когда они едва вдохнули – а выдох уже запретили.

Они – не договорили. Мы ещё не начали говорить. Мы вслед за ними уходили – в тайну. В Неведомое. Это было заразительно: мы так нуждались в неформальных старших – и вообще в сказке.

Вообще во всём, что не будни. Могла ли я думать тогда об этом? Я была счастлива. Я пришла к своим.

…Была девочка, которая смотрела в пламя костра. Подолгу, не видя никого вокруг – может, потому-то её увидел он. Потому что и он и она смотрели не во вне – в этот переменчивый огонь.

Мы нашли друг друга по высокой степени отъединённости.

– Давай пока без теорий. Вы оба любили… теории. Давай о том, что дальше.

– Мне трудно. Пускай дальше



Ваши рекомендации