В Спасо-Преображенском соборе собралось множество людей. Божественная литургия подходила к концу.
Приятное тепло и свет от церковных свечей дарили спокойствие и благодать. Все прихожане знали, что сегодня, 24 октября 1933 года, последний раз служит митрополит Серафим. От этого у многих на сердце лежала грусть, которая не скрывалась и была видна в глазах людей. Всем было понятно, что батюшка Серафим (а именно так называли его прихожане) уже достиг почтенного возраста и проводить службы для него становилось очень трудно.
По окончании литургии митрополит вышел к прихожанам, как делал это всегда, и стал говорить:
– Дорогие мои! Сердечные и хорошие мои! Много лет я служил и жил вместе с вами. Через меня Господь помогал вам преодолеть невзгоды и трудности. Через меня Господь дарил вам веру и духовный свет, который она несет. Но вот пришло время, и мне становится непосильно смотреть за этим прекрасным домом нашего Господа… Поэтому я ухожу на покой, однако буду помогать советами и постараюсь написать кое-какие труды. Я буду молиться за вас. Я буду молиться за нашу Россию! Я верю, Господь образумит тех, кто поддался мракобесию и в 1917-м окунул нашу матушку Русь в реку крови и испытаний. Вместо меня здесь остается отец Алексий, и вы можете обращаться к нему со всеми вопросами и проблемами. Да хранит вас Господь! – закончил владыка Серафим и осенил крестом собравшихся в храме прихожан.
Слушавшие его люди крестились и кланялись ему в пояс. После этого прихожане стали подходить к митрополиту, повторяя: «Спасибо. Да хранит вас Господь!»
Кого – то он успевал погладить по голове и благословить.
Через два часа он сидел на скамье у собора и разговаривал с двумя священнослужителями.
– Владыка Серафим, сказали, что вы решили в Москву поехать?
– Да, поеду… погляжу, как там оно, в Москве. Только не решил еще, когда.
– Переживаем мы за вас, здоровье-то после двух арестов слабое. А вдруг вздумают опять вас по темницам прятать да мучить?!
– Что уж тут поделаешь?.. Наслаждаются они своей властью, только каждый перед Господом стоять будет и за дела свои земные отвечать. А их я не боюсь: слава Господу, мне уже семьдесят восемь, а ежели Господь даст, и еще поживем!
– Владыка… может, не стоит ругать их в открытую?.. Пусть забудут о вас…
– Их власть не от Бога, а от антихриста. А я всю жизнь со злом борюсь и им в лицо говорю, что ногами в кровь помазанника Божьего они встали, и не дело нам, слугам Господа нашего, подстраиваться под них! Я не могу смотреть спокойно, как они из храмов склады да лавки делают. Как они в репрессиях братьев наших уничтожают и люд мирской лишениям подвергают…
– Ох, владыка, за правду вашу они и лютуют, не нравится она им! Очень Господа просим, чтоб даровал вам еще многие лета… Они правды вашей боятся, а народ правду вашу ждет и верит, что Господь поможет!
– Спаси и сохрани, Господи! – ответил митрополит и перекрестился. Опираясь на трость, он поднялся и продолжил: – Пойдем до дому, а то заждались меня, поди!
И они втроем неторопливо пошли в сторону аллеи, за которой проходила узкая улочка, – по ней можно было выйти к домам старинной постройки, где и проживали эти духовные лица.
