– Мне кажется, что-то случилось с нашей машиной! – обратилась я к Ронни с испугом, когда, сонно потягиваясь, случайно взглянула в окно нашего каравана.
На плите сердито зашипел чайник, из туалетной комнатки послышалась недовольная возня мужа, который еле вмещался в наш походный туалет, а из раскрытого окна над плитой было видно, как в лучах восходящего солнца вместо нашего Ситроен Берлинго, расширенного типа, красовалась какая-то пародия на него, напоминающая белую лошадь с пеной по бокам.
– Это серьезно? – спросил Ронни. Он приоткрыл дверцу, вытянул шею и попытался, не сходя с биоунитаза, разглядеть через окошко ту поляну, где стояла его любимица, давно не мытая машина, но с хорошей ходовой частью, и это ему, как ни странно, удалось.
– Дорогая, а какой сегодня день? … Правильно, все сходиться. Сегодня день нашей свадьбы, а то, что случилось с машиной – это проделки Диан, моей сестры, чтобы мы с тобой не прозевали десятилетний юбилей нашей любви. … Я предполагаю, что она с Вилли не столько для того приехали сюда, чтобы варварски поступить с моей машиной, сколько, чтобы похвастаться своим новым пластиковый мобиломом. … Разве можно платить такие баснословные деньги за коробку из пластика, сделанную для великанов с телевизором у потолка …
Дверь туалета вновь закрылась и через нее послышалось уже довольное пыхтение мужа, а я распахнула дверь нашего деревянного каравана, с хорошей изоляцией, сухого в любую погоду и на редкость уютного, и вышла на свежий воздух.
Наш домик на колесах выглядел среди виноградных полей игрушечным теремком, но в нем я чувствовала себя Евой, которая всю жизнь искала своего Адама, нашла и теперь следовала за ним по всему свету. Если караван был туристическим антиквариатом, то автомобиль Берлинго был куплен на заказ и отличался своим респектабельным видом, который не портили гирлянды из туалетной бумаги, отсыревшей от росы.
Этим утром я чувствовала себя счастливой женщиной, и высокое небо, взятое в кольцо горной гряды, было тому свидетелем. Моя мечта: быть любимой женой любимого человека, исполнилась, чтобы жить вечно.
Диан и ее муж Вилли, ставшие, ни свет, ни заря, чтобы подшутить над нашим автомобилем, остались довольны тем эффектом, который произвел на нас клоунский вид Берлинго, и за завтраком торжественно вручили коробочку бельгийского шоколада.
Диан выразила сожаление, что роса размыла слова поздравления, написанные на туалетной ленте, свисающей с боков машины. Да, и бумага размякла от утренней влаги, но наш с Ронни пижамный вид и поцелуй под высоким небом, в окружении виноградников, останется на фотографиях и в памяти наших сердец.
А в полдень мы с мужем дали обет верности друг другу в капелле, что одиноко стояла на склоне горы, при этом присутствовали убежденные атеисты, Диан и Вилли. Они поздравили нас с Днем юбилейной свадьбы букетом полевых цветов и песней «О, благодать, спасен тобой». Песня пелась на английском языке, слова песни никто не разобрал, но ее мелодия вдохновила нас с Ронни на танец молодоженов со стажем.
После обеда была велосипедная прогулка вдоль реки Мозель, потом – барбекю у ручья. Когда Диан с Вилли ушли почивать, Ронни обнял меня, и, обнявшись, мы долго молчали, словно в ночной тишине хотели услышать звездный перезвон.
– Ронни, – тихо проговорила я, когда с гор потянуло прохладой, – тебе не кажется, что все эти десять лет, каждый из нас из кожи лез, чтобы отстоять свою независимость, даже ценой собственного счастья, и удивительно то, что мы не разбежались, а продолжаем вместе идти …
– И с нами бог …
Тут где-то близко прогремел раскат грома, в преддверии грозы страшно загудел лес, и мы с мужем поспешили в караван. Хорошим людям ночью положено спать.
Принято считать, что круглые даты и существуют для того, чтобы дать человеку возможность увидеть свой жизненный путь как бы со стороны, из другого времени.
Идея поделиться нашей историей любви принадлежала не нам, но она нам понравилась.
Эта книга посвящена тем, кого не останавливают превратности судьбы на пути к счастью.
