Я признаю природы право
Жить так, как нужно только ей –
Хоть прямоствольно, хоть коряво,
Зато отдельно от людей;
Быть разуму – не подчиненной.
Пусть жизнь Иного бытия
Течет по собственным законам
Со мною
Или – без меня.
(В. Федорчук)
С низкого серого неба безжалостно падала холодная вода. Глубоко в чаще леса, в укромном логове под старым раскидистым дубом лежала молодая волчица. Взгляд ее серых глаз был устремлён в небольшую алую лужицу, по которой барабанили капли дождя. Ее потухший взор блуждал по поверхности воды. Когда-то не так давно ее звали Мала. Теперь её называют – Безымянная.
Ей повезло родиться дочерью вожака Баро. Ее учили с малых лет жить по волчьим законам, чтить и уважать отца, любить и помогать матери Кали, заботиться о близких. Она выросла гордой и неприступной. Не хотела играть с другими сородичами, предпочитала одиночество обществу собратьев. Все думали, что она не создаст пару. Но подрос Руба. Он был упрям и упорен, преследовал её по пятам. Она огрызалась и бросалась на него, но это лишь усиливало его влечение. Она покорилась. Влюбилась своей первой волчьей любовью. На всю оставшуюся жизнь. Они были счастливы. Носились по чаще. Играли. Охотились. Спаривались. Всё, как задумано матушкой-природой. Ждали появления волчат. Но, что-то было не так. Проходило время, но пополнения в их семье так и не было. Мала думала, что Руба покинет ее, уйдет на поиски другой волчицы или будет грызть и нападать на нее, но она ошиблась, он был привязан к ней большой искренней любовью зверя навсегда. Он был, по-прежнему, нежен и заботлив, а главное счастлив со своей любимой.
Ничего не предвещало беды. В тот день они охотились, как всегда вдвоем, потому что Мала продолжала сторониться своей же стаи. Так как ее отец был вожаком, это небольшая шалость ей прощалась. Он души не чаял в дочери, хотя пытался это скрывать, не обделяя вниманием других своих детей.
Они резвились, заигрывали, охотились, но были осторожны и не заметны для молодого оленя. Но не для людей, следивших за ними. Меткий выстрел сразил наповал Рубу. Намертво. Но за секунды до его смерти Мала услышала и поняла человеческую речь, каким-то невообразимым чутьем. Она сначала не придала этому значения, как звуку белки, но, по какой-то случайности за эти кратные секунды, ее дар будто проснулся, и она стала понимать значение этой речи.
Когда Руба рухнул перед ее глазами, всё замедлилось, свет стал насыщенно серым. Она уткнулась в его шею, но кроме запаха ничего больше не было. Ни движения. Ни жизни. Она поняла, что сейчас последует снова выстрел, услышав и отчётливо распознав:
– Стреляй. Давай же. Ну!
Она сорвалась и бросилась в чащу. Неслась, подобно ветру. Инстинкт требовал бежать, всё дальше и дальше к непроходимой чаще леса, куда волки даже не суются. Терновые кусты рассекали ее серую густую шкуру до кожи и крови. Ее волчья голова была исполосована и сильно изранена. Но она продолжала пробираться вглубь. Пока не оказалась на открытой поляне перед толстым стволом старого дуба. Наступила долгожданная ночь. Молодой месяц показался над большим деревом, под которым покоилась волчица. Она была опустошена, окровавлена, но жива. Твердая решимость пойти к отцу-вожаку, сняли с неё оковы забытья. Баро был для нее не просто отцом, он был другом. Его советы всегда ценны, весомы и они много раз вытягивали её из забвения. На рассвете, так и не сомкнув глаз, она нашла более удобный выход с поляны. К полудню волчица стояла перед логовом вожака.
