Майор Сайрус Грин был одним из тех малых, которым чужды всякие суеверия. Напитанный бесстрашием, он любые разговоры выходящие за рамки реальности подвергал самой суровой критике. Вот и в этот раз, когда они, с приятелями, собрались у теплого камелька в охотничьем домике, пребывая в самом прекрасном расположении духа после удачной вылазки, прислонив к стене ружья, раскурив трубки и потягивая горячий пунш, развлекали друг друга историями о призраках, духах, мертвецах и, Бог его знает о какой еще ерунде, Сайрус только безучастно пускал клубы сизого дыма, припадал к кружке с пуншем и безмолвно улыбался в пышные усы.
– Выдумки, – сообщил майор, когда один из приятелей закончил очередную историю.
– Тебя ничем не проймешь, – надулся рассказчик, – а как же насчет серой дамы в доме губернатора?
– Враки! – Сайрус пустил в потолок густое колечко дыма. – Наш губернатор тот еще пустомеля. Хотя бы вспомните ту историю, где он без ружья добыл двух кроликов. Сцапал обоих за задние лапы. Гепард он, что – ли?
– Ну уж, дорогой майор, кому как не вам знать, что охотничья байка, приукрашенная искрометной выдумкой принимается слушателями на ура.
– В пределах разумного, Хоук.
– А вот истории про потустороннее просто не терпят вранья.
– Потому как они сами – одно сплошное вранье.
Сайрус выколотил трубку о решетку камина и принялся набивать ее по новой.
– Ничем нашего реалиста не проймешь, – улыбнулся один из приятелей.
– А как насчет ведьмы с Изумрудных болот? – не унимался Хоук. – Я видел ее чары месяца три назад, с Генри.
– Болотные испарения ядовитые,– парировал Сайрус.– Бывает, что и до галлюцинаций доходит.
– Напрасно, Сайрус, – вмешался Генри, – не могло же нам, с Хоуком, померещиться одно и то же, да еще одновременно!
– Вы, что же, разговаривали с ней, господа? – усмехнулся майор.
Генри промолчал, но Хоука уже было не остановить.
– Заговорить с ней и есть самое страшное.– сказал он вполголоса.– Не дай Бог начать с ней беседу. А еще хуже, если она сама с тобой разговаривать начнет. Таких ужасов понарассказывает, не приведи Господь. Все про тебя выложит. И радости лишит, да еще и наградит одними бедами. Но самое жуткое, что она совершенно точно скажет какой ты смертью умрешь.
– Милый Хоук, ну это, знаешь, уже перебор! – нахмурился Сайрус.– Пристало ли тебе, взрослому мужчине, верить в такое ребячество?
Хоук вскочил. Все его лицо дышало негодованием.
Пари! – выдохнул он. – Немедленно!
Сайрус громко рассмеялся:
– На каких же условиях, мой друг?
– Ты наведаешься в хижину старой карги, и если вернешься оттуда прежним, я целый год готов оплачивать твой стол.
– А если нет? – лукаво прищурился майор.
– Подаришь мне свой карабин.
– Роскошное предложение.
– Не предложение, но пари.
– Я готов.
Сайрус с Хоуком немедленно призвали приятелей засвидетельствовать их спор.
– Когда же мне отправляться в гости?
– Прямо сейчас, – ответил Хоук. – Стемнеет только через пару часов, а до Изумрудных болот чуть больше полумили. Полагаю со своим бесстрашием ты быстро обернешься.
– Отправишься со мной?
– Что, страх за пятки кусает?
– Вздор! – отрезал Сайрус. – Вдруг я вздумаю тебя надуть.
– Я ни разу в жизни не усомнился в твоей честности, – сказал Хоук.– Поэтому подожду тебя здесь.
Майор многозначительно хмыкнул, погасил трубку, неспеша поднялся с места и вышел за дверь.
Осенний сухой день клонился к закату, но было еще довольно светло, и как сказал Хоук, стемнеть должно было не раньше чем через пару часов. Густые сосны плотным кольцом укрывали охотничий домик. В воздухе не было ни ветерка. Тропинка от домика уводила влево и протянувшись вдоль стены хвойных деревьев, исчезала западнее, скрываясь в чаще уже лиственного леса. Сайрус проверил револьвер, на случай, если встретится какой – нибудь хищник, и уверенно зашагал по тропе. Дорога, сплошь усеяная иголками хвои, сменилась ковром из темно – желтых листьев. Здесь деревья росли не так плотно, и осенее солнце то и дело вспыхивало между золотых крон. Пахло прелой листвой; лес наполняли птичьи трели, и где – то вдали слышался дробный перестук дятла. Мысли майора были далеки от суеверий. Как можно верить в домовых, ведьм и русалок, когда сама природа своей умиротворенностью убеждает человека в обратном.
