ГЛАВА 1
— Ты уверена, что твой директор... делает подобные вещи? Это серьезное обвинение Рина.
Грузный милиционер заглядывал мне прямо в глаза. Я с трудом держала себя в руках, то и дело всхлипывала, теребя пальцами подол белой ночной рубашки. Подняв взгляд на директора школы и, увидев, как вокруг него клубятся черные тени, вскрикнула. Новая порция рыданий рвалась из груди и сдерживать ее становилось все сложнее.
— Ну, успокойся, маленькая. Что-то ее сильно напугало, — с теплотой в голосе говорила школьная медсестра в белом халате, — Рина испытала сильный стресс.
— Ей тяжело дается учеба, — снисходительно произнес высокий жесткий мужчина с проседью, стоящий рядом с директором, — девочка очень домашняя и...
— Нет!
— Рина... — пухлые пальцы охранника правопорядка сомкнулись на моем запястье.
— НЕТ! — я вырвалась и попятилась к окну.
— Вы уверены, что все нормально? Может, стоит показать ее психиатру? — милиционер поднялся и надел фуражку.
Они не верят! Никто не верит! Но я видела то, что видела. И своим глазам доверяла. Потому что так учила мама.
— У нас есть специалист, он приедет утром. Пока дадим девочке успокоительное. Простите за столь поздний звонок, мы проведем воспитательную беседу, — вздохнул директор.
— Она и правда очень напугана. Надеюсь, вы все же начнете внутреннее расследование, и найдете того, кто в вашей школе пугает девочек аж до истерик.
— Конечно. Мы все сделаем.
Я сделала крошечный шаг к окну. За ним спасительная тьма шептала мне слова успокоения, звала за собой. Гул голосов нарастал, умолял бежать. Ведь эту ночь могла не пережить.
Ещё шаг. Тем временем директор проводил милиционера и вернулся в кабинет вместе со своим другом. Медсестра семенила за мужчинами.
— Ты нас разочаровала, волчонок, — сказал второй мужчина, неприятный потный толстяк.
— Нельзя вызывать милицию. Плохая девочка. И сейчас мы тебя накажем, - вторил ему директор.
— Нет... — по щекам текли горькие слезы.
— Может... — подала голос медсестра.
— Иди спать! — жёстко произнес он.
Женщина бросила на меня взгляд, полный сочувствия и вышла. Я окончательно упёрлась спиной в окно. Нужно бежать! И когда оба мужчины ринулись на меня, сзади раздался звон стекла, а спину обожгла сильная боль...
Рыжее солнце настойчиво стучало в окно квартиры Каина Вуда. Все та же постель, в которой я умерла когда-то, и в которой он кормил меня кашей. От боли в груди хотелось кричать. Но все, что могла — глотать слезы и давить рыдания. На тумбочке рядом стоял поднос с остывшим ужином.
После того как я сбежала с поля боя между хорусами и богами, Каин нашел меня, бродящей по городу вокруг «Венефики».
Вернул, посадил на замок в своей квартире, но я не могла понять, что чувствую. Запуталась. Кто я? И он... изменился. Стал куда выше, мощнее, а больше всего поражали глаза. Один цвета глубокого океана, а второй — бескрайних зелёных лугов. Но смотреть в них было слишком больно, поскольку я видела нашу дочь, которой так и не суждено было родиться на свет.
Взглянула налево. Кресло, вычищенное и совершенно обычное, стояло напротив, как ни в чем не бывало. Будто до этого мертвый врач не сидел в нем и не пытался потом меня убить. Подтянула колени к подбородку, и спрятала лицо в рубашке. Почувствовала запах порошка и кондиционера. Каин...
Как ответ на мой немой вопрос, раздался щелчок в замочной скважине и в спальню вошёл мой мужчина. Бог, который сейчас казался самым далёким на свете.
— Тебе нужно есть, — он старался говорить буднично, но голос Чернобога был приправлен нескрываемой тоской.
Ему тоже больно на меня смотреть.
— Я не голодна...
— Ты уже неделю ничего не ешь Катя.
Он сел на краешек кровати. Мой. Родной. Любимый. Хотелось броситься ему на шею и забыться. Но внутри будто что-то сломалось. То, что очень долго гнулось. И пути назад нет. Между мной и Каином теперь стена, выстроенная на костях нашего нерожденного ребенка.
Он протянул руку, но я отпрянула. Мы оба не хотели говорить. В глубине души понимали, что смерть нашей дочери раскрошила доверие между нами. Я знала: он сделал все, что мог, но этого оказалось недостаточно. Слишком поздно. Чернобог пришел слишком поздно.
— Уходи... — отвернулась, но мужчина лишь придвинулся ближе.
— Катя...
— Прошу, Каин. Не терзай меня ещё больше. Отпусти...
— Нет, — сказал он, — ты моя ведьма и всегда будешь рядом. У нас будут еще дети.
— А если я не хочу?
Мои запястья взорвались сильной болью от сказанных слов. Сжала зубы, пытаясь скрыть ее от своего бога. Но мужчина видел. Он приблизился, обжигая родным и любимым ароматом, от которого хотелось умереть. Затем крепко обнял, не позволяя отодвинуться. Вцепилась в его плечи, впиваясь ногтями до алых следов. Хотелось рвать его кожу, вгрызаться и добраться до самой души, если она есть. Узнать, так ли ему больно, как должно быть.
Каин игнорировал мои слезы и отчаянно сжимал в объятиях, но я не испытывала ничего, кроме боли.
— Нет! — закричала, пытаясь вырваться.
— Да! — прорычал мужчина и жестко впился в мои губы.
Несмотря на умирающую душу, тело отозвалось ярким желанием. Горячие касания были одновременно и желанными, и ненавистными. Каин разорвал рубашку прямо на мне, затем сорвал ее и швырнул прочь, покрывая кожу настойчивыми поцелуями.
