Уже месяц Колбина жила в деревне Пайбуха Кировской области в родовом доме. Этот дом благополучно простоял остаток зимы и начало весны без жильцов, а потом в конце апреля пожаловала Полина. Вид у нее был ужасный, лицо посерело, осунулось, под глазами были черные круги, передвигалась она мелкими шажками и постоянно спотыкалась. Казалось, из молодой женщины вынули силу и молодость. Старички и старушки, оставшиеся в деревне первое время, напрашивались к ней в гости, но Колбина была неприветлива. От нее отстали, и она жила нелюдимой жизнью, при этом частенько пропадая в лесу на несколько дней.
В первую же ночь, проведенную в старом доме, к Полине во сне явилась бабушка и стала читать ей наставления:
– Зря ты меня не послушалась, внучка, не пожила тут в Пайбухе. Сама теперь понимаешь, сколько на свете злых людей, готовых надругаться даже над хранительницей. Тебе с твоей силой не получилось с ними справиться, потому что ошейник, который на тебя надели, непростой. Они и сами не знают о его силе, так купили, как историческую вещичку. Я тебя предупреждала, что в застенках, цепях, кандалах можно потерять силу, но не так, как ты. Тот ошейник, который на тебя одели, был изготовлен специально для тайной канцелярии колдуном Яковом Брюсом для дознания по делам женских особ. Вздергивать на дыбу при допросах женщин опасались, потому что многие не выдерживали и помирали. Проведя же несколько дней в Брюсовом ошейнике, без всяких пыток, начинали правду говорить. Царь Петр I не стеснялся этот ошейник надевать на свою любовницу Гамильтон и даже жену Екатерину, когда вел следствие по делу ее любовника Виллима Монса. Да и потом, сколько известных и неизвестных подследственных дам носили его. Был он на шее и у Салтычихи, и у княжны Таракановой.
– Откуда ты все это знаешь?
– Все что касается хранительницы Марухи моментально становится известно богине, будь то вещь или человек. Эти сведения могут открываться и тебе, когда ты наберешься знаний.
– Почему же этот ошейник дальше не использовали, если он такой уникальный?
– Когда в начале XIX века канцелярии были упразднены, все было передано в министерство внутренних дел. Пришли новые люди, не верившие в колдовские силы. В умах у этих людей был гуманизм, допросы с пристрастием были отменены, а пыточные орудия пошли на слом. Этот ошейник, как занятную вещицу, унес домой один из полицейских чиновников, и с тех пор он гуляет по свету, меняя владельцев, которые не знают, в чем его секрет и как его надо использовать.
– Бабушка, значит, я смогу, когда получу знания, лишь коснувшись предмета рукой, знать, кем он сделан и кто были его владельцы.
– Сможешь, только сейчас вещи стали безликие, неодушевленные. Что толку, знать в какой провинции Китая они сделаны и на какой фабрике, кто купил, какой их срок годности и когда это добро окажется на помойке. Хотя, и это иногда полезно знать, но не зацикливаться, а то с ума сойдешь.
– Какие хорошие способности, а что ты сказала про людей?
– Дотронувшись и до человека, ты начнешь получать информацию про него: кто родители, когда родился, где учился, какой у него характер, чем живет, что делает. В общем, будешь знать о нем все. Только человек не вещь, он намного сложнее, поэтому соприкасаться с ним нужно намного дольше.
– А ты так могла, бабушка?
– Конечно могла, поэтому я и лечение всегда назначала правильное. Потому что без всяких анализов знала какой у пациента больной орган.
– Тебе надо было врачом становиться.
– Я им и была без всяких поликлиник и больниц. Была врачом по призванию и надо мной всякое глупое начальство с приказами и отчетами не довлело.
– Бабуля, а как же образование, в этой области нужно много знаний и опыта.
– Я еще перед войной в медицинское училище поступила, только не закончила, на фронт сбежала. В эвакуационном госпитале работала операционной сестрой, такого там понасмотрелась, на целую жизнь бы хватило. Когда служительницей Марухи стала, то мне знания начали приходить те, которые я хотела, по медицине. А когда уж в хранительницы перешла, то мне такое открылось, целому медицинскому исследовательскому центру надо было неделями работать, что я могла за пару минут диагностировать.
– Ты мне никогда этого не рассказывала.
– А зачем? Это мое было желание людей лечить. У тебя может быть совсем другое. Моя бабка, твоя прапрабабка, торговлей увлекалась, так у нее лавки и фактории по всему северу Российской империи были. Каменный дом в центре Вятки был, она здесь только наездами бывала. Правда, все бросить пришлось, когда Советская власть пришла, и в Пайбуху к истокам податься. Мать моя леса сажала, она деревья, как я людей, чувствовала. Так что, знания будут приходить, какие ты захочешь, тут я повлиять на тебя не смогу. Я уже пыталась твою мать по своей стезе направить, замену себе подготовить, а вон, как получилось. Стала она перекати-полем и от корней родных оторвалась, теперь страдает.
– Сейчас она пить бросила, думаю, что поменьше.
– Все равно страдает, доченька моя, потому что не выполнила своего предназначения. Ты, Поля, сходи на капище к Марухе, поклонись, расскажи ей о всех своих бедах и желаниях, а она через меня тебе наставление даст. Чем ближе ты к ней, тем быстрей будут к тебе познания приходить. Я, когда хранительницей стала, то неделями на той поляне жила.
