Я осторожно поднялась до самого верха и, приоткрыв дверь в подвал, выглянула из-за угла.
Ну так и есть. Две наших «бабки», одетых, как настоящие уборщицы, стоят, подбоченившись, в дверях и мастерски скандалят, потряхивая метлами и ведрами. Рядом с равнодушным лицом стоит тот самый парень, которого я помнила еще по лавке. Морда бесстрастная, взгляд пустой, как у деревянного солдатика, да и двигался он как-то рвано, словно не привык носить на себе неудобный костюм. А вот утомленный чужим упрямством Торнтэ, держась за переносицу, и впрямь отступил к гостиной, предоставляя помощнику право самому избавиться от назойливых гостей.
Демон, разумеется, церемониться не стал и, подавшись вперед, схватил одну из «бабок» за ветхую кофту, под которой пряталось не менее ветхое, стиранное-перестиранное платье. Дернув ее на себя, он неестественно широко разинул рот, явно собираясь выпить из ведьмы душу. Второй рукой замахнулся, вознамерившись впечатать вторую упрямицу в дверной косяк, чтобы та ему не мешала. Торнтэ при этом отвернулся, словно не хотел видеть, как именно демон будет жрать ни в чем не повинных людей…
Но тут за его спиной раздалось бодрое хеканье, затем — сдавленный всхлип, клацанье челюстей и наконец приглушенный звук удара, с которым схваченная демоном ведьма с силой натянула ведро на голову хаму.
Вторая ведьма при этом ловко крутанула в руках метлу и от души огрела демона по импровизированному шлему.
— Покушаться на старушку вздумал?! Н-на!
Бам-м-мс!
От неистового звона демон с воплем схватился за голову, но наткнулся руками на порядочно смявшееся, все еще яростно дребезжащее ведро и приглушенно взвыл.
Бам-м-м! — во второй раз огрела его бабка Нюра, не дав своевременно снять ведро с гудящей головы.
— Што, милок, разонравилось человеком быть? Нет? Тогда я еще добавлю…
