– Кто здесь?..
Дожила мать. Сама с собой разговариваю, и слышу смех в ответ – глюки, привет!
Повторяю как мантру: ночью надо спать, ночью надо спать – людям. А я не сплю, видимо я не человек.
Я медленно шла в темноте ночи по аллее аккуратно ставя ноги стараясь попасть на тротуарную плитку и плохо её различая в тусклом свете луны. Шла я на даче в домик задумчивости и долго не могла понять, вроде бы все спят, тихо кругом и людей не слышно, а природа беснуется, кошки мявчут, собака завыла! И птицы замолчали резко, а ведь только что шебуршали в кустах у соседей…
–А я не боюсь! – я храбро врубила свет в туалете и закрыла за собой дверь!
Это как в детстве под одеялом от монстров прятаться – помогает ненадолго. Хотя и знаю, что домик туалета у нас хлипкий, на честном саморезе собранный.
Обратно шла и луна светила уже мне под ноги: завораживающе красиво!
Остановилась на тропинке, подняла голову к небу и задохнулась в восторге от вида звёзд на ночном небе!
– Я ведь и сотой части не вижу из-за моей близорукости, а какая же красота!
Тихий смех над ухом заставил меня оглянуться и слегка присесть от страха – а за спиной никого!
Третий час ночи идёт. Ещё час после и уже можно напугаться Деда, потому что он рано встаёт и любит подшутить выглянув из окна покурить. А сейчас я одна не сплю. Если только кошки научились смеяться.
– Мне не очень страшно, но хотелось бы знать, кто здесь?– прошептала я.
– Что? – тихо, над ухом ответил голос.
Я резко вскочила и бросилась бежать в дом. Заперла все замки, включила свет, отдышалась и опять смех. Я точно сошла с ума!
– Я точно сошла с ума! Я сошла с ума, какая досада! А раз я сумасшедшая, буду учиться с этим жить! Где моя смирительная рубашка?.. – я достала ночную рубашку и решила переодеться, спать всё равно когда-то надо.
Тяжкий вздох и шелест за занавеской.
– Вот ты и попался! – я выглянула в окно, свесившись в наружу наполовину и снова никого не увидела.
– Ау. – кричать шёпотом не очень удобно.
– Ну, уж переодевайся, я отвернулся. – тоже шёпотом и тихо, вот реально, как в моей голове.
– Ты невидимка? – я вернулась в комнату, по-прежнему сжимая ночную рубашку в кулаке.
– Нет.
– Мальчик?
– Нет…
– Значит не буду переодеваться. – я села с ногами в кровать и увидела в кресле…
Мужчина? Парень? Красивый и сияющий!
– Наваждение! – вырвалось у меня.
– А чего не крестишься?
Я пожала плечами и улыбнулась нагло любуясь.
Он сидел, нога на ногу и ножкой ещё покачивает. Костюм в нашей глуши смотрелся вообще сногсшибательно, яркий и бархатный! Ботиночки на платформе.
– Ростом маленький ботинки на платформе носишь? – это я от страха и шока так заговорила, потому что обычно молчу!
–Нет, нравятся просто, как и остальное. Можешь померить, если хочешь.
– Не надо. – я, как всегда всё, что нравится, воспринимаю в штыки, а потом жалею – характер такой, несносный.
– А ты мне снился. – расхрабрилась я окончательно.
– Правда? Расскажи! – он придвинулся поближе и даже, как будто хотел присесть рядом со мной, но передумал.
– Мы играли, типа квест, это сейчас так называется, а тогда ты прятал записки, а я искала – помню гаражи и что-то такое, опасное.
Он откинулся и ободряюще смотрел на меня.
Вампир.
Сон был таким живым и даже радостным!
Его записки.
Самую первую я нашла в почтовом ящике, а вот потом пришлось побегать за остальными до самых сумерек – это единственное вечернее время, в которое меня отпускали гулять, до 20 часов. Потом уже темно и мама требовала, чтобы я была к этому времени дома. Я вся потная и пыльная с перемазанными чем-то руками, запрыгивала на гаражи и залезала в кусты и всё это ради записок с виньетками и такими красивыми буквами – от них я и сошла с ума, и даже пропустила все прогулки с подружками.
Запрыгнула на гараж и сняла с его крыши книгу: Брем Стокер, Дракула
– Ха, я же только что её читала!
Сверху прямо на книгу упала ещё одна записка
«33» – оглядываться во сне было бесполезно, там точно никого нет, я проверяла.
Я открыла книгу сидя на корточках на той же крыше и прочитала вслух текст с этой страницы:
– Помилуй Бог, профессор! – воскликнул я, вскочив. – Не хочешь же ты сказать, что Люси была укушена такой же летучей мышью, и что такая вещь мыслима у нас в Лондоне в девятнадцатом веке…
Он прервал меня знаком руки и продолжал:
– Не объяснишь ли ты, почему черепаха живет дольше, нежели целые поколения людей; почему слон переживает целые династии и почему попугай умирает лишь от укуса кошки или собаки, а не от других недугов? Не объяснишь ли ты, почему люди всех возрастов и местностей верят в то, что существуют такие люди, которые могли бы жить вечно, если бы их существование не прекращалось насильственно, что существуют мужчины и женщины, которые не могут умереть. Нам всем известно – ибо наука подтверждает факты – что жабы жили тысячи лет, замурованные в скалах. Не можешь ли ты сказать, как это индийский факир убивает себя и заставляет хоронить; на его могиле сеют рожь; рожь созревает, ее жнут, она снова созревает, и снова ее жнут, затем раскапывают могилу, вскрывают гроб, и из него выходит живой факир, и по-прежнему продолжает жить среди людей?
